Впрочем, он понимал, что все это чушь и не станет Макеев пить ни в какой забегаловке, когда на них идет самая настоящая охота.
На вторые сутки Панфилов понял, что Макеев не придет никогда. Потому, что если бы он мог, то уже появился бы, позвонил, сообщил о себе.
Панфилов сидел на стуле, низко склонив голову и зажав ее между ладонями. Ни о чем думать он больше не хотел и не мог. Даже о том, как ему жить дальше.
И тем не менее именно этот вопрос постоянно всплывал у него в голове и выводил его из оцепенения.
Они вновь ошиблись. Теперь ошибка была общей. И Макеев наверняка заплатил за эту ошибку жизнью. Он не допустит, чтобы его взяли живым, слишком много за ними числится, чтобы питать иллюзии по поводу дальнейших перспектив. Чем дожидаться расстрела без суда в камере, лучше форсировать это событие.
В Константине боролись два противоположных желания. Одно из них заключалось в том, чтобы выйти на улицу и, увидев обращенный на тебя пристальный взгляд, выхватить пистолет и стрелять до тех пор, пока хватит патронов в обойме.
Но надолго их, конечно, не хватит. Потом раздадутся ответные выстрелы, и на этом все закончится…
Стоит ли?
Панфилов не мог сказать про себя, что он очень хочет жить и стремится сохранить свою жизнь во что бы то ни стало. Просто мысль о смерти никогда не присутствовала в его мозгу. Он и представить не мог такой ситуации, чтобы сам себя мог убить, или, спровоцировав кого-то, подставился сам под выстрел.
Он жил просто потому, что не умел быть мертвым. Почему человек дышит? Как ответить на этот вопрос? Потому же Панфилов жил. Жил потому, что был живым человеком.
И как бы ему ни хотелось отомстить за Сашку Макеева, он не вышел на улицу и не открыл стрельбу, которая непременно закончилась бы его смертью.
Он просидел в квартире еще сутки. Просидел без движения, даже не курил, поскольку руки его словно окаменели, и он не мог заставить себя поднять их и протянуть к столу, на котором лежали сигареты.
Вернула его к жизни мысль о том, что несмотря на то, что Макеев не таскал с собой паспорт с идиотской, явно выдуманной фамилией Интеллегатор, рано или поздно менты, или кто там теперь на них охотится, раскопают, что это имя последнее время носил Макеев. И конечно же, наткнутся на информацию, что на эту фамилию зарегистрирована квартира в одной из московских новостроек.
Эта мысль заставила Панфилова подняться. Нужно было уходить из квартиры. Уходить, если он не хочет разделить судьбу Сашки Макеева. Сражаться с системой могут только дон-кихоты.
Он уже достаточно навоевался за свою жизнь. Даже когда он одерживал победы, они рано или поздно все равно превращались в поражения. Он живет в этой стране, и ничего другого эта страна предложить ему не в силах. Выбор один: либо принимай законы, которые она тебе навязывает, либо сопротивляйся этим законам.