Козел уже предвкушал, как развалится в машине, положит газету перед собой на руль и, засунув руку в карман, будет читать…
В это время кто-то не сильно, но настойчиво дернул его за руку.
– Че ты, бля! – воскликнул Козел, взглянув на мужика с видеокамерой, цепко ухватившего его за рукав черной куртки.
– Съемочная группа НТВ, – произнес мужик, направляя на Козла камеру. – Опрос общественного мнения. Ваш ответ для наших телезрителей!
Но Козел уже пришел в себя от неожиданности и, протянув вперед руку, закрыл объектив. Он тут же вспомнил, что видел по «телеку» такие кадры – точно так же закрывался от кинокамер Резо Гургадзе, когда его брали менты прямо в его вотчине, в Орехове, которое с тех пор «осиротело» и до сих пор живет без «смотрящего».
– Разрешение есть от шефа? – спросил он в полной уверенности, что Шиндлер не мог никому разрешить никакую съемку. – Пошел ты!
– Если бы выборы состоялись сегодня, – не смутила его некоммуникабельность человека с камерой, – за кого бы вы проголосовали?
– За коня в пальто! – решил перейти в наступление Козел. – Вали отсюда!
– Кого вы имеете в виду? – уточнил репортер. – Жириновского? Лебедя? Или Путина?
– Я тебя щас поимею! – разозлился Козел. – Достал, сука!
Он переложил газету в левую руку и ударил репортера правой в переносицу. Он видел, что точно так – сильно, неожиданно и точно в переносицу – бьет Шиндлер своих нечистых на руку бригадиров.
Козел тоже ударил неожиданно, как ему казалось. Но долбаный «репортер» сделал какое-то неуловимое движение, поймал руку Козла за запястье и, резко вывернув, уронил его мордой об асфальт. Видеокамера при этом отлетела в сторону и наверняка разбилась, но репортер не обратил на это никакого внимания.
– Ой, сука! Больно же! – простонал ошеломленный таким поворотом дела Козел, чувствуя, как из разбитого об асфальт носа ручьем потекла кровь.
Самое обидное – свежий номер «Спид-Инфо» оказался почему-то у него под носом, и кровь текла на газету.
– Ты что же, козел, журналистов не уважаешь? – спросил репортер. – Напрасно ты это! Мы и для тебя тоже – хоть четвертая, но власть.
«Откуда он меня знает? – испуганно подумал Козел. – Легавый? Чего-то про власть плетет… Вот попал! Надо было сказать ему, что я за этого, за Жирика, да и хрен бы с ним. Че я связался? А он – точно легавый, погонялу мою знает. Только че ему от меня надо, я же чистый сейчас, как новый памперс!»
Но тут же удар по затылку чем-то тяжелым и тупым лишил его возможности ответить на свой вопрос. Глаза у Козла закатились, и он ткнулся лицом в перепачканную кровью газету.