Но главное открытие его ждало на визитной карточке, которую он выудил из кармана убитого. Карточка принадлежала Лилии Николаевне Воловик, той самой, о смерти мужа которой Наташа Бессонова делала передачу.
У Бессонова даже ладони вспотели от волнения. Это была удача, на которую он даже и не надеялся. Лилия Воловик была сказочно богатой женщиной. И ее причастность к убийству могла обойтись ей очень дорого. Несомненно, ей принадлежала и зажигалка с инициалами «ЛВ». Несколько смущало Бессонова то обстоятельство, что зажигалка была тщательно упакована в полиэтиленовый пакет.
Бессонов сразу сообразил, что вносить зажигалку в протокол осмотра трупа вовсе не обязательно. Она может очень пригодиться ему в разговоре с Лилией Николаевной.
Эх, был бы он немного помоложе! Он заставил бы эту вдовушку-миллионершу выйти за него замуж. Сейчас-то он наверняка уже на такое дело не потянет. Да и опасная это затея – жениться на подобных женщинах. Того и гляди отправишься вслед за ее предыдущим мужем. Нет, лучше умерить свои аппетиты и просто заполучить приличную сумму.
Бессонов осторожно осмотрелся и, убедившись, что никто не наблюдает за ним, быстро сунул пакет с зажигалкой в карман. Для протокола достаточно будет и визитной карточки Лилии Воловик. Теперь у него в любом случае будет повод нанести ей визит.
Торопливо закончив осмотр и сообщив милиционерам, что расследование по этому убийству будет вести ФСБ, Бессонов поспешил в управление.
Ему нужно было спокойно подумать, как распорядиться козырями, которые попали к нему.
Мысленно он потирал руки и поздравлял себя с удачной сдачей. Он был уверен, что у него появилась возможность сорвать солидный банк. Надо быть последним лохом, чтобы не воспользоваться такой возможностью.
Мысли об отставке, о домике в Крыму, недалеко от Коктебеля, к которому Бессонов присматривался каждый раз, когда попадал туда на отдых, приятно защекотали его воображение. Если он докажет Лиде, что он отомстил Панфилову, человеку, из-за которого погибла ее дочь, да к тому же вывезет ее в Крым, в собственный дом на берегу моря, можно не сомневаться, что старость его пройдет совсем по другому сценарию, чем тот, который рисовался ему наутро после крупных праздников.
Тогда в его похмельной голове возникали голые стены небольшой московской квартирки, лежащий на полу матрас, а на нем – умирающий старик, который протягивает руку в пустоту, поскольку рядом с ним никого нет. После таких картин тянуло не то что похмелиться, а заново напиться.
Но теперь все будет по-другому. Теперь Бессонов может забыть о похмельных кошмарах.