– Это не он! – твердо возразила Бессонову Лидия Васильевна.
– Да как не он? – повысил голос Бессонов. – Кто же, если не он! У него же самый реальный мотив был. Он же как увидел ее с другим мужиком в постели, так и пристрелил обоих, не раздумывая. Такие, как он, сначала стреляют, а уж потом думают – надо было стрелять или нет… Его это работа, его! Голову даю на отсечение!
– Не дорого, видно, ты свою голову ценишь, Бессонов, – вздохнула Лида. – Смотри не потеряй, раз она тебе не дорога.
Бессонов услышал, как щелкнул замок входной двери, и вскочил с места.
– Кто там? Кто? – выкрикнул капитан. – Кто у тебя был?
– Чего ты перепугался-то? – спокойно спросила Лида, не трогаясь с места. – Уже никого.
– На кухне! – сообразил Бессонов. – Вот почему ты меня на кухню не пустила! Кто там был? Кто подслушивал наш разговор?
– Костя заходил, – тихо сказала Лида. – Рассказал, как умерла Наташа. Не он ее убил, не он.
– Панфилов? – крикнул Бессонов. – Он был здесь? И ты мне ничего не сказала? Да почему ты веришь ему больше, чем мне? Он же уголовник, убийца, бандит!
– Он спасти ее хотел, – сказала Лида, не глядя на Бессонова. – Не получилось.
– Он врет! – продолжал кричать Бессонов. – Он все врет! Он сам ее убил!
Лида покачала головой.
– Нет, – сказала она твердо. – Он не мог ее убить. Он Наташу любил. Тебе этого не понять, Бессонов. Ты никого никогда не любил, только себя самого. Из-за этого мы расстались с тобой. И давай не будем ворошить наше прошлое. Между нами Наташа стоит, и никуда она теперь не уйдет с твоей дороги. Не приходи больше. Езжай один в свой Крым, покупай себе домик и живи в нем спокойно. Найдешь себе какую-нибудь женщину, за тебя, с деньгами-то, любая пойдет. А чего тебе еще нужно? Ступай. Не могу я с тобой больше разговаривать. Сердце болит, мочи нет… Как был ты поленом, так и остался. Уходи…
Руки у Бессонова дрожали. Он не знал, как ему выплеснуть свое перехлестывающее через край раздражение… Нет, перед этой женщиной, которая не хочет его слышать, не хочет понимать его слов, он не покажет свою слабость. Он не станет ни кричать, ни бить по столу кулаком.
Даже не запустит в стену чашкой с чаем, хотя ему очень хочется это сделать. Он просто встанет и уйдет. Уйдет, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. В конце концов, он теперь не бедный человек, он может найти себе кого угодно, чего он прицепился к этой, откровенно говоря, уже старой и некрасивой женщине?
Где его глаза? Он может найти себе и помоложе, постройнее, у которой есть за что подержаться и нет никаких только что умерших дочерей.