– Он не наш, – возразил грузчик. – Он просто – Папа. А найти его – в конторе, у него там кабинет есть. Спросишь Папу – покажут.
– Да ты толком можешь сказать? – возмутился Константин. – А контора где?
– Как где? – пожал плечами грузчик. – Где директор сидит.
– Так бы сразу и сказал, – вздохнул Константин.
Грузчик еще раз пожал плечами и потянул свою тележку наверх. Вслед за ним поднялся и Панфилов.
После полутемного и прохладного подвала солнце светило особенно ярко. И хотя ничего не изменилось за несколько секунд, пока Константин поднимался наверх, настроение его заметно повысилось. Жиган почему-то был твердо уверен, что ему удастся разыскать террористов и предотвратить взрыв рынка.
Найти дирекцию не составило труда. Константин приметил контору, вокруг которой крутились упитанные личности нерусской национальности, еще когда осматривал стены рынка снаружи. Он открыл стеклянную дверь и оказался один на один с девицей весьма решительного вида.
– Прием завтра с десяти, – не дав ему рта открыть, объявила девица. – Пал Палыч занят. После обеда никого не принимает.
«Директор, что ли? – подумал Панфилов. – Или это Папа себе личную секретаршу завел?»
– Ты вот что, красавица, – сказал он, словно не слышал ее слов. – Скажи-ка мне, как командира грузчиков разыскать?
– Это Папу, что ли? – переспросила девица, мгновенно потеряв к Константину всякий интерес. Дернула головой, показывая на дверь справа от нее.
«Не тянет Папа на секретаршу, – усмехнулся про себя Панфилов. – По рангу не положено».
Он открыл дверь, указанную секретаршей, и, войдя в небольшую комнатку, в которой едва помещался стол и два стула, оказался нос к носу с небольшим высохшим человечком, сидящим за столом.
Роста он, должно быть, был невысокого, судя по тому, что над столом торчали только плечи и голова. Лицо было сплошь покрыто морщинами, глаза, слегка подернутые какой-то расплывчатой дымкой, влажно поблескивали. Огромная залысина занимала половину головы, волосы у Папы росли только где-то у темечка. Он смотрел на Константина не мигая, без какого-либо интереса, но с некоторой тревогой.
– Ну, – сказал он наконец. – Проходи, раз уж пришел.
«Проходи» было явным преувеличением. Проходить было решительно некуда, поскольку все пространство комнаты занимал письменный стол, за которым Папа сидел. Справа от него оставался совсем небольшой проход, в который можно было с трудом протиснуться. Константин мог только сесть на второй стул, стоящий перед столом, что он и сделал.
– Ну, все посмотрел? – спросил Папа, и, надо сказать, его вопрос поставил Константина в тупик.