– Открой! – заорал Константин. – Пока ты справки наводить будешь, тут все на воздух взлетит!
– Может, взлетит, а может, и не взлетит, – ответил Папа и больше не издал ни звука, сколько Константин ни кричал. До Панфилова дошло, что с той стороны двери никого нет. Папа ушел, оставив его взаперти в подвале, который через тринадцать часов должен взорваться.
Поняв, что он попал в ловушку, Константин чуть головой в стену не начал биться. Надо же было свалять такого дурака! Конечно же, хитрый Папа не поверил ни одному его слову, а Константин-то уши развесил, слушая, как тот рассказывает ему про Жигана. Да и кто бы поверил, когда у Жигана теперь совершенно другое лицо и никто не узнает в нем прежнего Костю Панфилова.
Но почему он его запер? Что это хмырь рыночный сказал? Справочки наведет? А потом решит, как быть с Константином, выпустить или милиции сдать, например. Панфилова устроил бы сейчас любой вариант, лишь бы выбраться из заточения. Но ни тот, ни другой были нереальны. Ночью Папа, что ли, явится Константина выпускать? Это вряд ли… А утром, в восемь часов…
Константин даже зажмурился, представив, как взрывная волна вспарывает фундамент рынка, как осколками разлетается одна из стенок его складской «камеры» и его заваливает обломками бетона. Момента, когда рухнет крыша рынка на заполненный утренними покупателями торговый зал, Константин уже не увидит. Но это не большое утешение…
Неужели он проиграл? Не может быть! Жиган даже в мыслях этого не мог допустить. Он найдет выход! Он обязательно выберется отсюда и успеет предотвратить взрыв, чего бы ему это ни стоило.
Панфилов исследовал свои карманы.
Он с сожалением посмотрел на сотовый телефон. Вряд ли он будет работать в подвале. Стены хоть и без свинцовых прокладок, но достаточно толстые, чтобы заметно ослабить волну. Без особой надежды на успех Константин принялся нажимать кнопки, вызывая поочередно все телефоны, которые были ему известны в Запрудном. Ни один не отозвался.
Константин с досадой сунул телефон обратно в карман. Бесполезная игрушка!
Оружия у него с собой не было, да и не помогло бы в его ситуации оружие. Стреляй, не стреляй в закрытом складском помещении, тебя никто не услышит. А если и услышит, то и близко не подойдет, если Папа сказал, что запер в подвале какого-то сумасшедшего до утра, а утром, мол, в клинику позвоним. А он обязательно должен был своих «ребятишек» предупредить, чтобы приглядывали.
Надеяться остается, как и всегда, только на себя. Константин не раз уже убеждался в справедливости поговорки: «Сам себе не поможешь – никто не поможет!» Да, собственно, вся его жизнь была подтверждением этой поговорки. И это никогда не казалось Константину несправедливым. Каждый человек отвечает прежде всего за себя.