Пространство меж серебряных колонн вытягивалось, уходило в безграничную даль, растворялось в искрящейся дымке… И «камуфляжный», оказывается, был одет не в пятнисто-зеленое, а в серый бархатный костюм с серебряным шитьем… А на Маргарите было длинное платье из переливчато-серого шелка. Вот они расходятся в стороны, Маргарита изящно приседает в реверансе, кавалер грациозно кланяется… И вовсе он не в сером, а в черном, и шитье золотое… И колонны по сторонам бального зала тоже золотые с чернью, а потолок черный, и кажется, что потолка вовсе нет, что зал открывается прямо в ночное беззвездное небо… стены зала выложены охряно-желтой плиткой, и на ней красуется бронзовая надпись: «Пражская». Музыка смолкла.
– Прибыли. – «Камуфляжный» выпустил руку Маргариты и принялся отряхивать штаны.
Андрей, осторожно выдохнув, посмотрел на часы. Весь Мерлезонский балет длился три минуты.
– Вот и нашли еще один выход, – нервно хихикнула Лана.
– Станция «Пражская», конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, – казенным голосом объявил «камуфляжный». – Наверх поднимаемся по лестнице, здесь станция мелкая.
– А если что-нибудь еще? – спросила Лана, боясь поверить в чудесное спасение.
– Разве что двери заперты, – отозвался «камуфляжный».
– Тогда я их просто вышибу! – рявкнул Андрей.
Но из метро удалось выйти беспрепятственно. Разве что перед стеклянными дверьми какой-то невнятный дядька в невнятной куртке не по сезону шмыгнул наперерез и, притершись к «камуфляжному», заговорщически прошептал:
– Есть дешевые билеты на выход.
– А у меня проездной! – свирепо проорал тот, взяв дядьку за грудки и скорчив страшную рожу. А дядька взял да лопнул.
– Ой, – сказала Лана, переступая через тающую на полу серую лужицу, похожую на тень. – «Пузырь». Следят, сволочи. Быстрее надо.
На улице стоял обычный сентябрьский вечер, люди шли по домам.
– Черт, – вдруг выругалась Маргарита. – Вон они.
– Кто? – встрепенулись остальные проводники.
Андрей проследил ее взгляд. Из метро лезли… «терминаторы». С первого взгляда похожие на тот самый ОМОН, они были на удивление одинаковы и пугающи своей неживостью. Если не присматриваться, могли сойти за людей. Но только если не присматриваться…
– Ах так? – сказал вдруг словотворец и взмахнул своим черным плащом. – Ну теперь поиграем на нашей территории. За мной! Раз-два-три-четыре-пять! Вышел зайчик погулять! Не оглядываться!
И вся компания рванула следом за Черным Плащом. Только через некоторое время они заметили, что «терминаторов» уже нет на хвосте. Никто не замечал, куда и где они бегут. В последний момент заскакивали в автобусы, неслись по каким-то подземным переходам и ныряли в проходные дворы, пару раз даже бежали по крышам. Все было как во сне, и никакой усталости никто не чувствовал. Лишь развевался впереди черный плащ проводника и слышалось его насмешливое мурлыканье, состоящее из перепевок детских стишков. Быстрые шаги гулко отдавались в пустом подземном переходе, потом Лана стала спотыкаться, и тут проводник вдруг остановился и сказал: