– А может, ты тогда бы погиб?
– Может. Но я все равно бы дрался. И сейчас буду драться – есть за кого.
Игорь снова посмотрел в бездонные, непроглядные глаза Марены.
– Значит, не затем, чтобы ее в жены взять?
– Нет.
Марена тихо, жутковато рассмеялась:
– А обидеть ее не боишься?
– Боюсь.
Анастасия молчала, глядя в пол. Она едва не плакала. Марена встала.
– Благо вам, что не солгали. Эй, зверь заморский!
Кот спрыгнул с лавки и потерся о ноги хозяйки.
– Неси золотое яичко.
Кот вспрыгнул на печку и тут же вернулся под сердитое квохтанье курицы и карканье вороны. В пасти он осторожно держал золотое яйцо.
– Вот, держи, – протянула она яйцо Игорю. – Завтра провожу вас поутру. Покатишь яичко золотое по тропе, и оно поведет вас куда надо. Только помните – с дороги не сходить, не оборачиваться. Ничего не есть и не пить, кроме того, что я вам в дорогу дам. Иначе пути не будет и обратно не вернетесь. А сейчас, гости дорогие, выпейте медку, – сказала Баба-яга, – и ложитесь спатеньки. А зверь заморский вам песенку споет, сон навеет.
– Странно, дома ведь была осень, – сказала Анастасия, отбросив с лица волосы. Ветер нес запах нагретой солнцем травы. – А здесь лето.
– В сказках редко бывает осень, – негромко ответил Игорь.
Они стояли на краю огромного простора, пахучего звенящего разнотравья. Даль затягивала. Казалось, и тело уже не нужно, начинаешь просто растворяться в просторе, звоне насекомых, теплом ветре и запахе трав.
– Чисто-поле… Вот уж правда в сказку попали.
– Говорят, чем дальше, тем будет страшнее, – буркнула Анастасия.
Игорь рассмеялся:
– А мне после Марены уже ничего не страшно.
Оба замолчали, вспоминая вчерашнее.
– Надо идти, – сказал наконец Игорь.
Золотое яичко, словно услышав их, снова покатилось вперед. По тропе через Чисто-поле, в Тридевятое царство, к Лукоморью.
Они шли среди высокой травы, среди теплого ветра, какие-то удивительно легкие и радостные, и казалось, что все будет хорошо. Золотое яичко катилось себе и катилось, а они шли себе и шли и не уставали, и так и хотелось идти и идти без конца.
– Гроза будет, – проговорил Игорь, глядя на горизонт над темной полосой далекого леса. – Небо лиловеет, и гром где-то рыкает. Не накрыло бы в поле.
– Ничего, – засмеялась Анастасия. – Не сахарные, не размокнем.
Дохнуло горячим ветром с острым запахом грозы. Откуда-то послышался топот, и навстречу пронесся табун коней – бронзовых и златогривых, серых в яблоках с молочными гривами и гулко-медных, пламенногривых, а вел их ослепительно-белый, как молния, жеребец. За конями летели пыль – и страх. Непонятный и липкий, он сгущался на фоне наливавшегося нездоровой, нарывной сизостью неба, дрожал в студенистом мареве, и Игорь с Анастасией замедлили шаг.