«И везде один Враг», – подумал Игорь. Судя по тому, как на мгновение сошлись брови Инглора, он подумал о том же.
– Ничего. Рог уже разбудил Артура, и Галахад с воинством Грааля выступил. Каменные богатыри в степи проснулись. Гэсэр воздел бунчук. Везде будет битва. У каждого своя. Ничего, выстоим.
– Ты уверен? – усомнился Игорь, глядя на облако, в котором уже ясно было видно железное войско, во главе которого передвигалась жуткая тварь с оловянными глазами – вся в железных шипах. Эйдолонище Поганое.
– Вот этот – мой, – указал на него Игорь. – Сойдетесь в бою – не убивай.
Инглор усмехнулся, забросив прядь волос за острое ухо.
– Постараюсь.
Его лучники уже рассыпались по набережной у моста, готовясь отстреливать нечисть. Наконечники стрел чуть заметно светились голубым. Дай бог…
Порыв раскаленного душного ветра ударил в лицо. Запах горячего железа. Крики.
– Ну пора.
Здесь над городом вставала алая заря новой прекрасной жизни. Она постоянно стояла над этим городом, но ни разу еще над ним так и не поднялось солнце. Время здесь было всегда только одно – наступала новая заря. Присмотревшись, Андрей понял, что небо больше всего напоминало задник декорации для какого-нибудь помпезного спектакля годов тридцатых – пятидесятых.
Оно действительно было ненастоящим. У Андрея мороз прошел по коже.
Город был неузнаваем – только какие-то точки, участочки его оставались прежними, знакомыми. Город, подвергнутый Генеральной Реконструкции, – он видел в свое время на выставках эти планы неоднократно. Город, полный статуй с властно указующими перстами, с торжественными отрешенно-мудрыми улыбками древних богов или с сурово нахмуренными бровями, сжатыми кулаками, выдвинутыми челюстями. Они высматривали всевидящим карающим оком тайных и явных врагов. Статуи, которые некогда были и в его Москве, которые стояли там и поныне и которые могли бы там стоять, свершись Генеральная Реконструкция. Он узнавал их, и волосы шевелились у него на голове. Статуи были везде – от мальчиков-пионеров и девушек-спортсменок до разнокалиберных клонов вождей и героев. Город был оккупирован бронзовым и чугунным воинством.
И над всем царила огромная Вавилонская Башня Дворца Советов, на вершине которого стоял Вождь, и ничто не могло укрыться от взора его.
Андрей отпрянул от окна, боясь, что их увидят.
Академик медленно приблизился к витрине.
– Мое пальто, – прошептал он. Наклонился, чтобы посмотреть на следы от пуль. – Не видно, – прошептал он. – Заштопали? Зачем?
Лидия Васильевна стояла, крепко держа дочерей за руки, словно боялась, что они сейчас набедокурят. Она не двигалась с места.