А нынче же народ подготовлен обилием книжек, телесенсаций, игр и особенно кино к чему угодно. Правда, вряд ли кто поверит, что зеленый чертик есть просто зеленый чертик, скорее, это для него будет зеленый человечек с какой-нибудь планеты Плюк. Или вообще сочтет, что кто-то развлекается. Но в Игореву картину мира существование зеленых чертей вполне вписывалось. Его не удивляли странные тени, шедшие по следу за прохожими. Не удивляли лишние отражения в стеклянных дверях офисов или, наоборот, недостающие отражения текущей по улицам толпы. Ничего не удивляло. Это было реально, он в этой реальности жил со своим котом Тэвильдо и другой искать не собирался.
И, главное, снова, как в детстве, он начал спиной чувствовать странный холодок в определенных местах города. В детстве, когда они с бандой «мушкетеров» носились по старым дворам, бывало с ним такое. Тогда они играли в собственную игру – в многослойную Москву, где можно было по определенным проходам попадать из времени во время, а то и вообще в другой мир. Выдуманный мир. Где-то дома даже хранилась Страшная Мушкетерская Клятва хранить тайну. С подписями всей великолепной компании. И, в частности, его, Игоря-Портоса. Надо бы найти…
Только сначала надо было вернуться домой.
И блудный сын вернулся, только никто его уже не ждал дома, и дом тоже не ждал его. Но Игорь не хотел сдаваться. Когда-нибудь дом его примет. Принял же он Вильку? А Вилька его ждет, вон трется у хозяйских ног, задрав хвост и зажмурив от удовольствия единственный глаз.
– Ну что, дружок, – Игорь поднял котишку на руки, – вымок твой хозяин. Как собака вымок и хочет горячего чаю с коньяком. Пошли-ка на кухню.
Он бросил куртку на рога старой стоячей вешалки.
Часы на стене показывали полвторого ночи. Игорь поставил чайник. Внезапный порыв ветра распахнул незакрытое окно, на подоконник зло хлестнул дождь.
На улице было темно и пусто. Только пара окон горела в доме через улицу напротив, да светилась в стеклянной витрине у остановки зеленая реклама какого-то кабинета психологической помощи.
– Все десятый сон видят, – проговорил Игорь поглаживая запрыгнувшего на стол Вильку промеж ушей. – А мы с тобой не спим…
Мой Город видит сны.
В сотах многоквартирных домов спят люди Моего Города. А я иду по затихшим улицам, и за каждым поворотом – дорога чьих-то снов. Свернуть? Пройти мимо?
Мой Город спит.
Ночью над Москвой пролетел нездешний ветер, распахнул форточку. Женщина резко проснулась, услышала плач дочки, подошла. Девочка раскрылась во сне и замерзла. Она укрыла ее, немного посидела рядом, прижав руки к глухо колотящемуся сердцу.