Поэтому и идут на Север караваны с нефтью и хлебом. Хоть и трудно это, и дорого, и опасно – все равно идут. Ведь обратно они поплывут уже с добытыми ископаемыми, которые многократно окупят затраты. Впрочем, разные затраты бывают. В том числе и такие, которые полностью окупить невозможно – жизни людей в первую очередь.
Именно об этом сейчас думал Павел Сергеевич Бессонов, капитан корабля. Он был уже немолод, ему месяц назад исполнилось пятьдесят три года. И из этих пятидесяти трех тридцать лет было отдано морю, флоту. Именно поэтому он лучше всех осознавал, что нынешний рейс опасен. Атомоход уже старый, что ни день, то какая-нибудь поломка. Конечно, пока ничего серьезного не случалось, но ведь все когда-то бывает в первый раз. Шансы, что этот первый раз придется именно в этот рейс, были большие. И не только Бессонов это понимал. Его начальники, те, от которых зависело, отправлять корабль в рейс или нет, тоже прекрасно об этом знали. Но все же отправили – видимо, понадеялись, что пронесет. Конечно, скорее всего, и правда все пройдет нормально. И это только добавит самоуверенности всем этим дуракам, которые сами в море последний раз еще при Брежневе выходили. И они будут продолжать посылать в море корабли, которые уже выработали свой ресурс. Как же, ведь на новые суда деньги нужны!
– Прошли полосу. – Голос старшего помощника Ивана Андреевича Скурихина отвлек капитана от мрачных мыслей. – Кажется, эта последняя была.
Бессонов посмотрел вперед. Действительно, та полоса льда, которую только что взломал корабль, похоже, была последней на их пути. Дальше в пределах видимости полос нет. А раз так, то, как показывает опыт, и не будет, они ведь уже давно к югу повернули, мыс Дежнева позади еще вчера остался. Значит, самый опасный участок пути позади остался, теперь только дрейфующие льды будут время от времени попадаться. С одной стороны – хорошо, а с другой – хоть это и совершенно нелепо, – обидно, что эти засранцы из управления правы оказались.
– Фу… От сердца отлегло, – продолжал старпом. – Я здорово боялся, что сломаемся и застрянем где-нибудь во льдах. Скорлупка-то старая…
– Ну, не такая уж и старая! – Капитану неожиданно стало обидно за ледокол, так что вслух он сказал прямо противоположное тому, что думал.
– Да как не старая, – хмыкнул Скурихин. – Я вчера со старшим механиком говорил, он мне после доклада неофициально заявил, что если бы этот корабль был лошадью, то он бы посоветовал ее пристрелить.
– Умный больно, – пробурчал Бессонов. В компетентности своего стармеха он нисколько не сомневался, но все же тот мог и как-нибудь помягче выразиться. С другой стороны, понять его можно – ведь в итоге все поломки на его плечи ложатся, он за все отвечает. А ведь еще и профилактикой занимается.