Конечно, спонсоров, жертвователей на святые дела приходилось подыскивать. Занятие это далеко не приятное, а при властном характере Муслетдина просто оскорбительное. Он до сих пор мстительно сжимал кулаки и злобно скрежетал зубами, вспоминая, как в первый раз подъехал к этому турку, Абу Али, как попросил у него пожертвования и как получил решительный, короткий и вовсе даже не прикрытый вежливыми фразами отказ. Потом Муслетдину все-таки удавалось раскрутить богатого турка на какие-то деньги, но всякий раз пожертвование сопровождалось такими оскорбительными замечаниями…
Но ничего! Муслетдин не дурак и не размазня, он никогда не прощал нанесенных ему обид. А Абу Али еще ответит ему за это! Кидать ему, Муслетдину, как собаке обглоданную кость, какие-то жалкие сотни долларов, да и то только после того, как наговорит множество всяких оскорблений! Это ему даром не пройдет.
Внезапно в тишине покоя мелодично звякнул колокольчик. Обернувшись, Муслетдин увидел, как от ковра старинной работы, закрывающего вход в покой, отделился старый слуга и, низко склонившись и семеня ногами, приблизился к своему повелителю.
– Ну? – нетерпеливо спросил старый татарин, видя, что слуга явился с каким-то сообщением.
– Пришел Мурад, – тихо и вкрадчиво объявил слуга. – С ним мальчишка…
– Азамат?
Слуга молча поклонился до самого пола.
– Веди их сюда, дай туфли для гостей.
Слуга снова глубоко, до земли поклонился и, пятясь задом, удалился из покоев. Через некоторое время снова мелодично звякнул колокольчик, и перед Муслетдином предстал ближайший помощник главы татарской общины Мурад, человек с перебитым носом и руками каратиста-профессионала, вместе со смазливым чернобровым мальчишкой лет шестнадцати, тем самым, что голым лежал на кровати перед турком Абу Али. При виде его Муслетдин с досадой поморщился и отвернулся к окну. Некоторое время царило напряженное молчание. Вошедшие неподвижно стояли посреди комнаты и ждали первого слова повелителя.
– Ну, с чем пришли? – наконец вполголоса, не оборачиваясь, промолвил Муслетдин.
– Все идет нормально, мой господин, – тут же заговорил Мурад. – Наш Абу Али на мальчишку клюнул.
– Пидор хренов, – едва слышно пробормотал старый татарин, хмуро глядя в окно.
– Да, но в нашем деле это же просто находка, – осторожно возразил ему Мурад. – Теперь, когда он клюнул, нам осталось только подождать немного, и можно будет раскрутить Абу Али на хорошую сумму.
– Шантаж, стало быть, – констатировал вполголоса Муслетдин, глядя на недостроенный минарет. – Ради такого высокого дела – шантаж…