— Нет. Что меня — э-э — озадачило, так это то, что никто не упоминал о моем отряде.
Толтека вскинул брови.
— Вы хотели бы, чтобы вашим людям разрешили присутствовать на игре в кости?
— Судя по тому, что доложил мне мой солдат, плана приземления и дальнейших действий, кажется, нет.
— Ну, в порядке обычной вежливости по отношению к нашим хозяевам капитан Утель и я — и вы, если желаете — выйдем первыми, чтобы поприветствовать их. Нам сказали, что там должна быть делегация по встрече. И потом, ради айлема, командир, какая разница кто за кем сойдет по трапу?
Ворон снова словно застыл. Это было характерно для лохланнских аристократов. В критические моменты они не каменели и редко выказывали какое-либо физическое оцепенение, однако их мышцы, казалось, расслаблялись и глаза, при обдумывании, стекленели. Одно это, иногда думал Толтека, делало их настолько чуждыми, что Намериканская Революция всегда была неизбежна.
Наконец, секунд через тридцать — хотя показалось прошло больше — Ворон сказал:
— Мне понятно, каким образом произошло это недоразумение, господин Инженер. За пятьдесят лет со дня обретения независимости ваш народ усовершенствовал несколько демократических институтов и забыл некоторые из наших обычаев. Конечно, идея совместного исследования, даже составление договора, как коммерческого предприятия, принадлежит не лохланнцам. Все это время мы подсознательно строили предположения друг о друге. То, что обе наши группы так сильно держались в стороне друг от друга во время полета, помогло утвердиться этим ошибкам. Я приношу свои извинения.
К делу это не относилось, но Толтека, не сдержавшись, огрызнулся.
— Почему это вы должны передо мной извиняться? Я, несомненно, виноват тоже.
Ворон улыбнулся.
— Но я командир Этноса Дубрава.
Словно привлеченная этим вкрадчивым голосом, из рукава развевающейся туники лохланнца высунулась кошачья голова. Это был Зио, сиамский кот — крупный, сильный, он обладал нравом, подобным гремучей ртути. Глаза его были холодно-синими на коричневой маске.
— Мурр-р, — напомнил он о себе.
Ворон почесал его под подбородком.
Толтека сдержался, чтобы не ответить резкостью. Ладно, пусть этот парень тешит свой комплекс превосходства. Сунув в рот сигарету, он закурил короткими сильными затяжками.
— Ну ладно, неважно, кто виноват более, — сказал он, — сейчас-то в чем дело?
— Вы должны исправить неверное впечатление, сложившееся у ваших людей. Моя команда выходит первой.
— Что? Если вы думаете…
— В боевом порядке. Астронавты будут находиться в состоянии готовности, чтобы поднять корабль, если что-то не так. Когда я дам сигнал, вы и капитан Утель можете выйти и сказать свою речь. Но не раньше.