— Откуда ты знаешь? — удивился вейгил. — Видела страшный сон?
— Звезды сказали, — пожала плечами Фейран. — Позволь, я уйду на женскую половину.
Халаиб не придал словам ребенка особого значения, однако через несколько дней заглянул в дом жрецов Атта-Хаджа и, подарив им несколько корзин фруктов, попросил дать предсказание. Жрецы ответили: "Всеблагой никогда не предупреждает о своих карах. Небесный повелитель знает лучше смертных, как поступать с этим миром. Воля его неисповедима".
Управитель Шехдада, прекрасно сознавая, что делает глупость, сам отправился на поля феллахов вместе со сборщиками налогов и своей волей приказал собрать остатки урожая за две седмицы. Мешки с зерном не оставлять в домах, а отправить на склады городской крепости. Кто не исполнит приказа будет наказан.
Феллахи подчинились.
На шестнадцатый день после разговора вейгила с дочерью рассвет не пришел. Небо было затянуто сплошной пеленой коричневой пыли. Вихрь бушевал не менее полного оборота солнца, поля были засыпаны мелким песком, а хлынувший затем дождь превратил его в жидкое месиво.
— Сколь мудр наш вейгил! — качали головами крестьяне спустя несколько дней. — Недаром царственный шад одарил его своей милостью и поставил управителем…
Да, Халаиб был действительно мудр. Но не потому, что заставил феллахов до срока убрать с полей хлеб и рис. Благородный вейгил, увидев, что неожиданное предсказание старшей дочери сбылось, не стал ни о чем расспрашивать Фейран. Он только сказал ей:
— Дочь моя, если когда-нибудь ты… э-э… снова услышишь голоса звезд, скажи об этом мне.
— Конечно, отец, — серьезно кивнула светлоглазая девочка. И ушла. Фейран ждало вышивание.
Дальше — больше. Подрастая, дочь интересовалась делами города и своего отца, хотя обычно женщины равнодушны к мужским заботам. Лишенный наследника вейгил, иногда выслушивая от Фейран странные речи о грядущем наводнении на Желтом ручье или падеже скота, окончательно поверил, что старшая дочь не обделена милостью Атта-Хаджа. Дар прорицания дается небесами.
Вейгил загодя узнал о смерти старого шада в Мельсине и воцарении его восьмого сына Даманхура, о быстротечной и победоносной войне с Нарда-ром, когда маленькое государство, притулившееся у полуденных склонов Самоцветных гор, вынуждено было отдать половину своей богатой казны шаду… Три года назад Фейран сумела предвидеть великое немирье в Степи.
Теперь дочь вейгила от самого окончания зимы этого года ходила, будто сама не своя. Ее кормилица и евнухи обеспокоились — молодая госпожа побледнела и даже как будто (о, ужас!) потеряла свои приятные мужскому глазу округлые формы. Неужто заболела?