– Спасибо, Хекатей. Удачи в Новом Гиперионе.
Несколько недель назад, до того как отключились «небесные глаза», они перехватили сообщение, радиопередачу с экс-имперского флагмана, призывающего все уцелевшие корабли примкнуть к колонизаторской экспедиции на опустошенный континент Новый Гиперион, свободный от тирании императора. Хекатей, никогда не знавший другой жизни, кроме флотской, решил попробовать.
Минос и Эриста, которых адмирал едва знал, тоже попрощались и вслед за Хекатеем покинули мостик, унося с собой факел.
Оставшись один, Сиделис подождал, пока стихло эхо их шагов, потом снова сел в свое адмиральское кресло, чтобы провести корабль эти последние несколько миль. Затем, когда судно окончательно остановилось, он поднял с пола мешок, зажег свой факел и направился в другую сторону. Словно по сигналу, густой синий свет вспыхнул в последний раз и погас. Сфера осталась висеть черным сгустком в кардановом подвесе, настолько темном, что ничто не отражалось от его поверхности.
Потребовалось четверть часа, чтобы по гулкому, пустому центральному коридору судна дойти до нужного места. Огромные двойные двери бесшумно отворились перед адмиралом, и он зашагал по центральному проходу – крошечная искра факела в необъятности зала. За прозрачными стенами простирался океан, но здесь, в пучине, ничего не было видно, кроме черноты.
Еще не доходя до ступеней, Сиделис увидел в конце прохода фигуру на троне, смутную тень во мраке. У подножия лестницы адмирал остановился, снял с плеча мешок и вставил факел в гнездо флагштока на полу.
Затем Сиделис медленно и неторопливо переоделся в парадную форму, правильную до последней детали, вплоть до адмиральских звезд и пряжки на ремне. Звезд, которые он носил тридцать пять лет. Наконец адмирал пристегнул парадный кортик, и серебряная резьба на рукояти холодно заблестела.
Педантичный до конца, Сиделис убрал снятую одежду в мешок и спрятал его в шкаф позади трона, потом вернулся к центру зала и поднялся по ступеням, чтобы торжественно преклонить колени перед сидящим на троне трупом. Тиберий Галадрин, Тар'конантур, император Фетии, невидяще уставился на него, темно-серые глаза над точеными скулами, нетронутые разложением, смотрели точно так же, как при жизни. На губах застыла слабая, печальная улыбка, и мантия, в которую он был облачен – того же ярко-синего цвета, что и форма адмирала, – прикрывала смертельную рану в его груди. У его ног лежал запечатанный сургучом блокнот – прощальное послание, уже написанное Сиделисом следующему истинному наследнику, который ступит на борт этого корабля.