— Да? — послышался ленивый, размягченный голос «сливного бачка».
— Это Яков Михайлович Янковский? — строго спросил Николай Григорьевич, уже представляя, как абонент, сощурясь, разглядывает табло определителя номера, припоминая, кому и сколько задолжал — в деньгах или в информации. Есть ему чего опасаться, есть…
— А кто его спрашивает? — послышался после некоторого замешательства и шушуканья девичий голос.
— Он знает, — спокойно сказал Николай Григорьевич. — И кто, и о чем… И пусть не придуривается, не шепчет тебе на ушко, будто его сейчас нет и не будет.
— Да, я слушаю… — виновато заговорил, почти заблеял Яков Михайлович, он же «сливной бачок». — Это вы, Николай Григорьевич?
— Он самый. Хотел напомнить, что за тобой должок. Небольшой, но отдавать-то пора.
— Да, но мы до сих пор не договорились, в какой валюте, — горячо заговорил бывший корреспондент ведущего столичного издания, гроза известных политиков, олигархов и прочих «виповых» любителей пошалить на стороне от глаз широкой общественности. — Я еще не совсем готов, если речь идет о деньгах…
Врет, подумал Николай Григорьевич. Но так убежденно… Позавидуешь!
— Однако на строительство дома на Успенском шоссе у тебя бабки есть. Правда, в последнее время образовалась напряженка. А если я передам в твою любимую «Неангажированную» сведения о его стоимости?
— То есть это вы уже передали в программу «Совершенно открыто» информацию о его строительстве?
— Мы, конечно.
— Не ожидал, если честно, — вздохнул Янковский. — Уж от кого-кого, но только не от вас.
— Но пока там речь не шла о том, сколько он на самом деле стоит, — продолжал Николай Григорьевич. — Это на поверхности — всего-то пара этажей, но в глубине, подальше от глаз общественности, все остальное. И бильярдная, и зимний сад, и бассейн, и гараж, и все это освещается искусственным светом.
— Но это не мой дом, что вы, конечно, не можете не знать…
— Дом на твою тетку, — согласился Николай Григорьевич. — Которая работает простой консьержкой в вашем подъезде. На такой дом с ее зарплатой надо работать до конца следующего тысячелетия. А тебе — с твоими гонорарами — до конца глобального потепления климата.
— Вот не думал, Николай Григорьевич, что вы способны на столь прямолинейный шантаж, — справился с растерянностью гроза новоявленных олигархов. — Вы же знаете, я всегда высоко ставил вашу порядочность, а вы мое умение хранить секреты, которые вы же мне и доверяли… И я никогда не раскрывал вас как источник моей информации, как бы меня ни запугивали.
— Просто ты меня боишься больше, чем других, — перебил его Николай Григорьевич. — На это у тебя ума хватает. Пока не появится кто-то другой, кто напугает тебя еще больше.