— Это ты ему сам скажешь. Когда уволишься и откроешь свое агентство, я, так и быть, сдам Толяна тебе в аренду на пару месяцев, вот ты ему, как будущий директор, и объясни… Кстати, а разве ты не собираешься махнуть со мной на Кипр, как сделку провернем и кредит получим?
— Пока не думал.
— А ты думай. В Европе тоже есть где развернуться! Да, так что я хотел сказать: если Пашка начнет там выступать, типа, Отелло… Отелло хоть знаешь, кто такой?
— Приблизительно. У Норда был в группе, здоровый такой, под два метра, с Украины, этот?
— Балда, — усмехнулся Николай Григорьевич. — Классику нужно читать. Шекспир, одноименная трагедия. Рассказывать долго. Словом, там негритосу приснилось, будто застукал свою белую телку с белым мужиком, и задушил ее.
— А этого, белого? — спросил Свирид. — Так отпустил?
— Долго объяснять, говорю, — недовольно ответил Николай Григорьевич. — Словом, здесь нужно, чтоб все было наоборот.
— Чтобы она его задушила? — не понял Свирид.
— Да нет… Она слабая женщина, — терпеливо напомнил Николай Григорьевич. — И ей помочь надо, если Пашка начнет выступать, типа, ревновать с применением силовых приемов. Понял, наконец?
— Понятно. Решил их всех одним махом столкнуть лбами? Хитер… Что еще?
— Как там с нашей «Единой пейджинговой компанией», что слышно? Есть контакт?
— Контакт нормальный, — сказал Свирид. — Этот последний сканер, что ты привез, сечет любые коды на раз. Начальство не нахвалится. И даже не спрашивает, откуда он взялся… Расшифровывает все подряд, в течение десяти минут.
— Еще бы… — хмыкнул Николай Григорьевич. — Я чуть пару банков не разорил, когда брал кредит на покупку таких устройств. Не хотелось упускать, когда пообещали продать… Ничего, банк «Империал» и лично Лев Александрович Замойский мои счета оплатят. Как ты думаешь, он не обедняет?
— Еще спасибо скажет, если все сделаешь, как задумал! — воскликнул Свирид. — А я по телику буду наблюдать и за вас болеть.
— Ты еще не сказал, что выудил у «Единой пейджинговой»?
— Да появился кое-какой материал. И очень небезынтересный. Правда, намеки все больше. И беспокойство. Чего-то они все зашевелились, понимаешь? Как крысы перед кораблекрушением…
— Ладно, потом покажешь и расскажешь, — сказал Николай Григорьевич.