— У Промыслова ремиссией и не пахло, — сказал наконец врач, не поднимая глаз от медицинской карты. Выходит, он все-таки не спал. — Есть наркоманы, которым еще можно помочь. На самом деле, очень многим, хотя излечиваются далеко не все — срываются, как правило, по самым разным причинам. А Промыслов — безнадежен.
— Почему? Настолько запущенный случай или…
— Он после первой дозы уже был неизлечим. Ярко выраженная предрасположенность. Я это понял очень быстро. Традиционными методами ему помочь нельзя, но не выгонять же его на улицу — лечили как всех. Клятва Гиппократа.
Врач снова уткнулся в Жекину карту на той же самой странице. Турецкий начал нервничать. Что-то тут не так. Не хочет этот эскулап с ним разговаривать, откровенно не желает и даже не скрывает свое нежелание.
— А с самим Евгением Промысловым вы делились своим скепсисом по поводу его исцеления?
Доктор посмотрел на Турецкого, как на умственно отсталого. Впрочем, может, он на всех так смотрел?
— Я что, по-вашему, полный идиот? Он бы на следующий день вскрыл себе вены. У него и так абсолютный бардак в голове. Положенный курс прошел — выписали. Дальше уже все от него самого зависит.
— Вы упомянули о нетрадиционных методах. Что именно имеется в виду? И поднимали ли вы эту тему в беседах с Промысловым?
— Да как сказать… Ходят всякие сказки. Какой-то буддистский монастырь где-то в Бурятии, что ли. Но каким бы принципиально иным ни было лечение наркомана, смысл-то остается прежним: ему нужно пережить ломку, потом вторичные рецидивы и так далее. Все то же самое, только без медикаментозной помощи. Но при желании можно и аппендикс удалить без анестезии.
Турецкий содрогнулся.
— То есть вы ему ничего подобного не советовали?
— Я нет.
— А кто советовал?
Врач пожал плечами.
— Как Промыслов вообще попал к вам?
Молчание.
— Сановный папа постарался?
— Я с его отцом дела не имел.
— А с кем имели? У вас же не какой-то задрипанный районный психдиспансер, уверен, что не так просто сюда попасть. Вы же наверняка не станете подбирать наркомана в подворотне.
Врач снова пожал плечами:
— Я его не устраивал.
— С кем из больных Промыслов общался?
— Ни с кем. Он лежал в боксе.
— А из персонала?
Молчание.
— Вы меня плохо слышите?! — не выдержал Турецкий. — С кем из персонала контактировал Промыслов?!
— С Долговой, — пробубнил доктор недовольно.
— Кто такая Долгова, врач? Сестра?
— Завлаб в НИИ, к клинике она отношения не имеет. Вроде бы они с Промысловым давние знакомые.
— Так это она его устроила?
— Не знаю. Наверно. Возможно. Его покойный Георгий Емельянович лично оформлял, а она каждый день навещала. Отца его, повторяю, я в глаза не видел.