— Мы оба наделали ошибок. Сперва о своих. Я, в общем, знал предмет твоей охоты. Но успел раньше. Это не карается смертью, Виталик. Сам сказал: конкуренция. И ребят тех я просто пожалел. Зачем дурачков жизни лишать? А вот ты — не пожалел. И не только их. А почему? Жаба тебя, Виталик, задавила. Ну ладно, оставим это. Бог тебе судья. В финансовых делах, особенно крупных, родни, сам знаешь, не бывает. Но ведь больше я у тебя на дороге не становился. Решая свои проблемы, ты захотел ответственность за неудачи переложить на меня. И снова ошибся, заметь. Так вот, чтобы окончательно закрыть этот вопрос и больше к нему не возвращаться, я предлагаю нам обоим объединить два интереса и разделить их честно пополам. Другими словами, ты вступаешь в мою операцию с лекарствами, а я — в твою, обеспеченную Вадиком. Кроме того, возобновляем статус-кво на каналах: ты — мою информацию, я — твою рекламу. Полагаю, так будет без обид.
— Это все? — спокойно спросил Западинский. Плешаков кивнул. — Тогда послушай и меня. Ты, дружок Толя, сильно отстал от жизни. Я так понимаю, что в данной ситуации не тебе, а мне можно диктовать условия и предлагать сделки. Ты вот осуждаешь резкость некоторых моих движений. И не прав. Мир-то совсем другой нынче, не тот, в котором мы с тобой начинали…
— Ну, начинали мы в разных ипостасях, — хмыкнул Плешаков. — Я — своим горбом, а ты в стукачах у Игнатова обретался. Так что и перспективы у тебя, Виталик, были более отчетливые. Но суть не в том. Кто там у вас кого сделал?.. Вы и разбирайтесь. И я не следователь по особо важным делам, чтобы давать оценки твоим поступкам. Поэтому, Виталик, давай ближе к телу, не надо кашу по столу.
— Ты, Толя, даже не представляешь, как сейчас не прав. — Западинский, видно было, сдерживался, но алые пятна на скулах выдавали. Нервишки, черт бы их побрал! — Ты хочешь доказать мне, что чист морально, а не получится. Ты вот жалеешь тех пацанов с Новой Басманной, а поступил бы ты с ними, как с моим оператором в Томилине, и не было бы у тебя никаких забот. Ошибся. А я взял да и вычислил тебя. Так что тут уже не баш на баш, тут ты мне просто элементарно дорожку перешел. А я таких ходоков не жалую. И поэтому дележка неуместна. Тебе придется вернуть мне все. Плюс издержки. Вот тогда, может быть, дальнейший разговор у нас с тобой и получится. А нет… ну, ты и сам знаешь: с волками жить…
— Не слишком ли высоко ты вознесся, Виталий? Неужели и в самом деле возомнил себя всесильным? Не понимаю… — Плешаков сознательно провоцировал Западинского на резкости. Крохотная булавочка-микрос, последний дар покойного Матюшкина, ничем не отреагировала на металлодетектор, коим еще на входе в открытую прошелся по Плешакову один из охранников Виталия. Точно так же, как сделал это с Виталием и Лаврухин, возглавлявший команду Анатолия Ивановича. Но запись должна была идти. И тут особо важно дать полностью высказаться Западинскому и самому не подставиться.