— Почему одному?
— А потому, что нужна тебе такая жена, которая ухаживать будет за тобой, заботиться будет. А без уважения да без любви кто ж позаботится о тебе?
— Ты че, мам?
— А то, что Олька твоя вот даже и не едет к тебе.
— Ну и не надо, пока я такой. Вот поправлюсь, сам приеду.
— Да нельзя же так, сынок, любить только когда здоров да когда деньги есть! Любовь, ведь она мужу и жене на то дается, чтобы и в горе, и в болезни друг дружке помогать.
— Мам!
— А вот и мам! Не невеста она тебе. Тебе бы вот на такой жениться, как сестричка эта, что в эту смену работает..
— Юля Шилова.
— Вот-вот, Юля Шилова.
— Ладно, мам, ты чего, в самом-то деле?
— А вот и то, что умру я, а кому ты будешь нужен? Олька твоя всегда хвостом вертела. Тебе после такого ранения, доктор-то говорит, особый уход нужен будет. А у тебя ни образования, ни профессии. Олька тебе не жена — попомни мои слова. Я о твоем будущем думаю.
— Мам, все будет нормально, меня теперь, как героя, в любой институт без экзаменов примут.
— А жить на что будешь? На пенсию? Это ж по нашим московским меркам — крохи! На такие деньги Ольку свою не прокормишь.
— Да что ты все Олькой меня попрекаешь?
— А потому что болит сердце у меня, как ты жить будешь? Ты же сын мой единственный. А я не вечно с тобой рядом буду, да и потом — что я тебе могу дать, кроме ухода? Тебе надо крепким тылом обзаводиться, сынок. Такой женой, чтобы и работа у нее была, а главное, чтобы любила тебя и не бросила бы ни в болезни, ни в какой другой передряге.
— Ну…
— А вот женись на этой сестричке, она вон какая заботливая. Я ею давно любуюсь. Мне б такую невестку.
— А Олька?
— Вот попомни мои слова, не приедет она сюда…
— Ну-ну.
— А вот и ну-ну. А Юленька наверняка бы за тобой в Москву-то поехала бы — только позови!
— Ладно, мама, нормально все будет…
И мать с сыном надолго замолчали. Митроха задремал, а Вера Вадимовна сидела подле госпитальной койки и глядела в окно.
А Митрохе приснился сон.
Приснилось ему, будто он дома — в Москве, в своей комнате, в коммуналке на Аэропорту. И что сидит он на диване и слушает музыку. А поют… Иконы… Старинные, в серебряных ризах, как те, что когда-то у бабушки Клавы висели в углу. Спаситель, Матерь Божия, Никола Угодник. И вот кажется ему, будто лики на иконах — живые и что они не то чтобы сами поют песню про то, как хочется спать, но подпевают… И верно подпевают:
When I wake up early in the morning,
Lift my head — I’m still yawning,
When I’m in the middle of the dream
Stay in bed — float on stream
Please don’t wake me, please don’t shake me,