— Прощай… Пятница! — послышалось ему уже из за плетня.
Федор смотрел вслед быстро удалявшемуся всаднику. Теперь вот оставалось кое-что поделать на могилке Дмитрия Ивановича, а там можно и домой. Вроде все он уже сделал. А этот, басурман, ваварец, Пятницей его назвал! Вот выдумал! А ведь кто же он есть, как не Пятница? Пятница и есть! Только как жить на свете Пятнице без Робинзона Крузо? Как жить на свете?
А в это время к Тереку подъезжал горец. По всему — по выправке, по посадке, по манере править конем — опытный глаз признал бы в нем лихого джигита. Все у него было по тогдашней кавказской моде, все соответствовало требованиям того лихого времени. «Типичный горец, джигит середины девятнадцатого века», — сказал бы профессор, знаток кавказской войны, перед макетом или картиной через многие десятилетия своим студентам, тыкая указкой в характерные детали. Одно только он не смог бы никогда объяснить — откуда в надседельной сумке этого горца был роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо».
Ахмаз возвращался назад в свою горную страну. Простую думу вез он с собой в седле. Недавно он узнал, что нет больше у него кровников, некого ему теперь опасаться по ту сторону Терека. Четыре года он жил с глазами на затылке, прислушивался, оглядывался даже рядом с родным аулом. Он так сроднился за это время с чувством гонимого охотниками зверя, что изменилась даже его посадка на лошади. Долгих четыре года… И вот знакомый кистин рассказал ему, что в кровавой стычке с хевсурами погибли его последние кровники, два брата близнеца, волкодавы, молчаливые и страшные в своей вере, которые рано или поздно добрались бы до волчьего горла Ахмаза. Канти и Арби. Теперь их нет. Хевсуры не станут хоронить иноверцев. Может, летят они сейчас над ним, Ахмазом, в брюхе вот этого ворона.
Горец подъехал к броду. Отпустил поводья, доверяясь коню. Хорошего коня подарил ему Басарг-хан! Добрый человек! Настоящий кунак! Вез ему Ахмаз в подарок хорошее ружье старого чеченского мастера. Мастера уже нет в живых, но душа его вложена в это ружье. С виду простое, небогатое, но настоящий воин сразу поймет всю красоту этого оружия. Вот из него и убьет Ахмаз казака Фомку. Не может Ахмаз простить смерть Басарг-хана. Если не ушел Фомка в Грузию, Персию, то Ахмаз обязательно услышит про него. Эхо долго звучит в горах и многое рассказывает пытливому следопыту. Если только он в этих горах, рано или поздно они встретятся. Велика горная страна, но ходят здесь по одним и тем же тропинкам.
Не было у Ахмаза кровников по эту сторону Терека, а по ту еще оставался. Только смешно джигиту считать девчонку за кровника. Девчонку… Басарг-хан, Басарг-хан, не знал Ахмаз его помыслов, а то бы предупредил, чтобы держался он подальше от этой ведьмы. Нет, опасаться ее надо, Ахмаз, держать ухо востро, кинжал наготове. Бешеная собака! А как поступают с бешеными собаками?