— Моховину у нас нашел, что ли, кулик долгоногий? — услышал Басаргин. — То-то собака во сне брехала! Вот и набрехала! Кому гость, а кому — вынь да брось…
За старухой выбежала во двор Фомкина младшая сестра Дуняха. Та была смешлива без меры и, завидев шагающего вдоль плетня караульного, фыркнула в ладошку, а забежав за угол, дала себе волю и захохотала от души.
Так Басаргин и встречал это утро: направо шел, сопровождаемый заковыристой руганью, налево — девичьим смехом. Пока, наконец, не вышла во двор та, ради которой он терпел все эти неудобства. Она шла, не глядя по сторонам, но огромные глаза горной лани, Басаргин мог поклясться в этом, видели все вокруг.
— Здравствуй, Айшат! — сказал он, даже не надеясь услышать ответ, но стараясь по ее жестам угадать непроизнесенное. — Как живется тебе на чужой стороне, красавица? Не тоскуешь ли по дому?..
Злая старуха грохнула что-то об земляной пол, в пристройке покатился тяжелый чугунок, сшибая прислоненные к стене черенки.
— Бисово отродье! — крикнула старуха, обращаясь одновременно и к живому, и неживому источникам беспокойства. — Тебя еще только не дождавшись жили! Что б у тебя повылазило! Да еще столько же на том же самом месте! Вот так тебе и кататься, чтобы шибало тебя по всякому! Чтоб в твердом месте ломало, а в мягком свербело!..
— Что же ты, Айшат, друга моего, кунака, невзлюбила? — не обращая внимания на старухины проклятья, продолжал поручик масляным голосом. — Чем тебе Ахмаз не угодил?..
При упоминании этого имени Айшат метнула в Басаргина острый взгляд, но тут же спрятала его в складках платка. Поручик почувствовал, что за этой темной материей скрывается какая-то тайна, не та, которая, согласно известному выражению, присуща любой женщине, а та, которая сопровождается точным выстрелом и стуком копыт уносящегося прочь коня. Ему неожиданно захотелось уйти, выплеснуть все свои мечты и фантазии, как девка Дуняха — помои из деревянного корыта, оседлать коня и податься куда-нибудь в ногайские степи, где встречный ветер делает голову пустой и ясной, а мысли простыми и правильными.
Может, он так бы и поступил, но Айшат прошла мимо, почти задев его, как поднятая из травы лесная птица или как ищущая клиента уличная девушка. Она шла просто так, словно прогуливаясь, — без ведра, мешка, сита, решета… Она шла через поскотину к лесу, и Басаргин пошел за ней.
Она была всего в двух шагах перед ним, и чем больше они удалялись от станицы, тем сильнее им овладевало желание обнять ее за талию. Не руками, а одними пальцами, чтобы они сомкнулись стальным кольцом вокруг ее стана, чтобы она вскрикнула от боли и запрокинула в небо свое прекрасное лицо…