— Если деньги некуда девать, так ты их лучше мне отдай… — Вася хорошо поставленным голосом легко перекрикивал музыку. — А я тебе в обмен — маленькую профессиональную тайну… Цитата из классиков — всего за двадцать баксов.
Он поднял указующий перст и, почему-то грассируя «р», артистично продекламировал:
Покрова Майи потаенной
Не приподнять моей руке,
Но чуден мир, отображенный
В твоем расширенном зрачке.
— Кислотный глаз, точно — сама красота! Молодец! Жму автору руку! — Сосед справа повернул могучий торс к субтильному Васе и протянул лапу.
— Чуть позже будет такая возможность. Владислав Фелицианович скончался в 1939 году, — скорбно ответил Финн.
Мила молча допивала через трубочку купленный Васей коктейль, подперев голову ладонью. А он вдруг нагнулся почти что к самому ее уху и сказал.
— У тебя вообще как со здоровьем? Головка не болит?
— У меня, Васька, все болит. Даже дышать тяжело.
— Хочешь повеселиться — на. — И дотронулся до нее под столом пальцами. Она встретила его руку и нащупала толстую круглую таблетку. — Можешь запить. Будет хорошо.
— Это оно самое? — спросила она одними губами, оживившись.
— Оно. Оно самое. Давай, пей. — Вася многозначительно кивнул, глядя, как она это делает. — Чистый аспирин У пса. Забирает на раз.
Она вышла из клуба. Ветер был осенний и пронзительный. Она застегнула молнию на плаще до самого подбородка. Достала из сумки перчатки. Опять впереди на сколько хватало глаз были только холода, холода, холода. И дорога против ветра.
Было одиннадцать. Время еще детское. Мама в таких случаях ее раньше часа не ждала. На противоположной стороне улицы маячил зеленый крест круглосуточной аптеки. Вот как удачно. Туда она и направилась.
А когда вышла, то позвонила Аслану на мобильный. Никто не отвечал. Как она это ненавидела. Выключал бы хоть телефон. Была бы какая-то надежда, что включит и ответит. А так — забыл он его, что ли, где-то? И что теперь? Но запал у нее сегодня был сильный. И она решила.
Поймала машину и поехала к нему. Райончик был еще тот. Окна в его квартире были темными. Она совсем обозлилась. Вошла в парадную. Добралась до его двери, раз десять позвонила, а потом даже треснула по ней кулаком. Оказалось, что это очень больно, когда делается от души. Пришлось на кулак дуть. А потом она села на лестнице, прислонила голову к разрисованной мелкими поганками стене и приготовилась ждать хоть до самого утра.