Как из-под земли позади Аслана появились два коренастых ногайца. Они сказали, что хозяин велел привести коня к нему на задний двор для осмотра, но Аслан не позволил. Он так и остался стоять посреди двора между кустов акации, к которым Меченый тянулся мягкими губами.
— Ассалам алайкум! — услышал он приветствие Давлет-хана.
— Ва алайкум салам! — ответил Аслан.
Давлет-хан подходил к нему в сопровождении нескольких слуг и работников. Тут же появились плетеные стулья. Только тогда Аслан передал повод Меченого слуге-ногайцу. Давлет-хану подали раскуренную трубку, должно быть, персидской работы. Он сделал глубокую затяжку и окутался клубами дыма. Аслан подумал, что от седого табачного дыма так рано поседел Давлет-хан. Выпущенное из носа колечко дыма зацепилось за ус и стало раскручиваться. Седой ус словно вырос на глазах. Давлет-хан спросил о здоровье родителей, прозрачный ус оторвался от губы и растворился в воздухе. Аслан ответил и спросил сам. Так они отдавали дань горскому этикету, хотя каждый думал о предстоящей торговой операции. Традиционную часть поскорее скомкали, Давлет-хану не терпелось увидеть прекрасное животное, тревожно переступавшее ногами и фыркавшее за кустарником.
В табуне Давлет-хана было около четырехсот лошадей. Несколькими косяками здесь были представлены известные горские породы, разбросанные обычно по многочисленным табунам многочисленных народностей Северного Кавказа. Здесь же, у Давлет-хана, богатый покупатель из России или даже Европы мог выбрать себе и коня солук, и 6е-чикан, и абоку, и куденет, и джаражды. Русские дворяне не умели торговаться, а редким немцам и англичанам Давлет-хан пока еще уступал в цене, ждал, когда из Европы поедут настоящие, большие купцы.
Теперь вот он заказал юному Мидоеву привести от адыгов хорошего шалоха. Шалоха у него в табуне не было, а покупатель был — русский полковник Нефедов.
Вот и прислушивался Давлет-хан к звукам за кустами, уже по ним угадывая резвость и стать своего нового коня.
— Значит, привел мне шалоха? — спросил, наконец, Давлет-хан.
— Лучше, чем шалоха, — ответил Аслан.
— Лучше? — Давлет-хан нетерпеливо заерзал в плетеном кресле, он почувствовал, что Аслан не врет, и что предстоит горячий торг. — Молодость твоя и горячность, Аслан, летят впереди твоего коня. Где ты видишь красивое, опытный глаз видит слабое и ненадежное. Сколько коней в табуне твоего отца?
— У него нет табуна, — вспыхнул Аслан.
— Не сердись, Аслан, — усмехнулся Давлет-хан. — Нет табуна у отца, будет у сына. Но ведь чтобы выбрать самое хорошее, надо выбирать из многого. У тебя пока нет многого, а у меня большой табун самых лучших лошадей Кавказа. Слушай старшего, юноша. Не спеши слишком во мнениях и желаниях… Давай же, посмотрим твоего «лучшего». Ведь говорят издавна горцы: не знаю — одно слово, а знаю, видел — тысяча слов. Посмотрим твоего «лучшего»…