Командовала археологическим процессом на редкость привлекательная пышногрудая блондинка в белой рубашке с отложным воротником и коротких, до середины бедер, шортах. Лицо было как у голливудской кинодивы — породистое, с правильными чертами и крайне самоуверенное. Сразу чувствовалась, что блондинка была дамой тертой, с яйцами. И точно, она не стала задавать вопросы вроде «ду ю спик инглиш» или «шпрехен зи дойч». Нет, прищурилась недобро, хмыкнула оценивающе и улыбнулась Хорсту с Гансом как шаловливым детям..
Что, товарищи, заблудились? А документ у есть?
Сейчас же, по мановению ее руки из палатки подошли двое, лапнули синхронно кобуры, выплюнунув в унисон окурки.
— Я президент филиала общества советско-арабской дружбы, — веско сказал Хорст и, вытащив мандат, паспорт, пропуск, допуск и разрешение на оружие, указал на Ганса: — А это заместитель мой…
В глубине души ему было смешно — давай, давай, блондинистая, тряси буферами. Ведь стоит только дагь знак, и от тебя, и от мордоворотов твоих только мокрое место останется.
Блондинка быстро пролистала документы, собрала стопкой и вернула Хорсту.
— Ну а здесь-то, товарищ председатель, какого хрена собачьего вам надо?
Хоть и мельком, а все успела проверить: и факру обложек, и реквизиты содержания, и натуральность печатей, и совмещаемость оттисков. Документы ажур, не подкопаешься. Органолептикой не взять.
Блондинка слегка улыбнулась, на миг показав красивые, неправдоподобно белые зубы.
— Так вот, товарищ председатель с товарищем заместителем. Больше сюда ходить не надо. А то будете дружить с тамбовскими волками. Всю оставшуюся жизнь.
По ее равнодушно-насмешливому тону чувствовалось — не шутит.
— Нет уж, лучше мы с арабами. — Хорст сразу подобрался, посерел лицом и исхитрился снять блондинку миниатюрным, вмонтированным в пуговицу Фотоаппаратом.
На том и расстались. Блондинка, резко развернувшись, вернулась к археологии, двое из палатки — в палатку, председатель с заместителем — на огневой рубеж.
— Отбой, готовиться к построению, — коротко скомандовал Хорст, с чувством помочился на бархан и глянул на научного секретаря, все еще разглядывающего гробницу через мощный «цейс». — А каково ваше мнение, уважаемый херр Опопельбаум?
Вот так, уважаемый и херр. А как иначе — старый член партии, проверенный ариец, близко знакомый с Евой Браун и фюрером. Работал на Ан-ненэрбе, сотрудничал с самим Хаусхоффером, был обласкан Геббельсом и дружил семьями с доктором Менгеле. Перед таким не зазорно снять каску.
— Они уже почти отрыли вход. — Херр Опопельбаум опустил бинокль, сухо пожевал губами и вытер старческой ладонью обильный пот со лба. — Думаю, к вечеру расчистят коридор от грязи и песка. Заходить в гробницу, по всей видимости, будут завтра. Так что у нас вся ночь впереди.