Въехав в ворота и выключив мотор, Грейс услышал яростный низкий собачий лай. Сторожевой пес нарушал тишину теплого вечера. Рой благоразумно остался в машине, дожидаясь появления собаки. Но вместо этого дверь домика распахнулась, и оттуда вышел крепкий коренастый мужчина лет пятидесяти, с редеющими сальными волосами. Его обтянутое майкой внушительное «пивное» брюхо нависало над буровато-коричневыми рабочими штанами подобно шапке снега, готовой сорваться наземь.
– Мистер Уилер? – спросил Грейс.
Собака залаяла еще громче и злее.
– Да. – Лицо у мужчины было добрым, в больших глазах затаилась грусть. В крупные кисти рук намертво въелась грязь. Пахло от Уилера дегтем и машинным маслом.
Грейс достал свое удостоверение и подержал у него перед глазами.
– Детектив-суперинтендент Грейс, полиция Суссекса. Глубоко сожалею о гибели вашего сына.
Мужчина не двигался с места. Вдруг Грейс заметил, как он задрожал, руки сжались в кулаки, а в уголках глаз проступили слезинки.
– Не желаете зайти? – срывающимся голосом спросил Фил Уилер.
– Буду признателен, если вы уделите мне несколько минут.
Внутри домик был примерно таким же, как и снаружи: застарелая табачная вонь выдавала в хозяине злостного курильщика. Грейс следом за Уилером прошел в грязную гостиную, обстановку которой составляли только диван, два кресла да большой старый телевизор. На полу и на диване валялось множество журналов: в основном автомобильных и для любителей музыки в стиле кантри, а также конверты от старых виниловых пластинок. На буфете, среди фарфоровых безделушек, стояла фотография светловолосой женщины, обхватившей плечи маленького мальчика на самокате. Стены были голыми. Часы на каминной полке, вделанные в живот треснувшей фарфоровой лошади, показывали десять минут восьмого. К удивлению Грейса, они шли более-менее точно.
Сметя с кресла несколько пластинок, Фил Уилер, как бы извиняясь, проговорил:
– Дэви их обожал… без конца слушал, собирал…
Не договорив, он вышел из комнаты.
– Чаю хотите?
– Нет, спасибо, – отозвался Грейс, представив, что творится на кухне.
Обычно руководители следственной бригады посылали на такого рода беседы кого-то из подчиненных, но Грейс всегда строго придерживался правила: на месте надо побывать самому. Опрос родственников он считал самой интересной и многообещающей частью расследования, хотя иногда подобные беседы давались тяжело – вот как сейчас.
Через пару минут Фил Уилер вернулся, неуклюже ступая, смел с дивана груду журналов и несколько пластинок. Потом плюхнулся на сиденье и выудил из кармана жестянку с табаком. Подцепив крышку ногтем, Уилер открыл банку, достал пачку папиросной бумаги и одной рукой свернул самокрутку. Грейс невольно залюбовался его движениями: он всегда недоумевал, как можно крутить сигареты одной рукой.