как только сможешь!» – услышал он ее мелодичный голосок с отчетливым американским акцентом.
Он нерешительно перешел к следующему сообщению. Снова Эшли. В голосе волнение. Вслед за ним – еще одно, затем – еще… Она звонила через каждые десять минут. Десятое сообщение было от матери Майкла. У нее тоже был расстроенный голос.
«Марк, где ты? Пожалуйста, перезвони, как только сможешь!»
Марк нажал на паузу. Да что там у них такое стряслось?
Следующий звонок – вновь от Эшли – чуть ли не в истерике:
«Марк, произошла ужасная авария. Пит, Роббо и Люк погибли. Джош в реанимации. Никто не знает, где Майкл. Господи, Марк, пожалуйста, перезвони мне!»
Не веря собственным ушам, Марк еще раз прослушал сообщение и тяжело рухнул на подлокотник дивана.
– Боже милостивый!
Он снова включил автоответчик на запись. Эшли и мать Майкла говорили приблизительно одно и то же. Перезвони! Пожалуйста, перезвони!
Марк допил виски, налил еще на три пальца и вновь подошел к окну. Сквозь собственное отражение он некоторое время смотрел на бульвар, провожая взглядом машины, затем обратил взор в сторону моря. Вдали, у самого горизонта, мелькнули две крохотные светлые точки. Должно быть, танкер или сухогруз идет по Ла-Маншу.
Мысли у него путались.
Если бы самолет прилетел вовремя, я бы тоже попал в аварию!
Однако это уже не имело большого значения. Марк глотнул виски и сел на диван. И почти сразу же телефон зазвонил вновь. Марк подошел к аппарату и уставился на определитель номера. Эшли! Четыре звонка, и она повесила трубку. Через секунду запищал его мобильный. Снова Эшли! Поколебавшись, он нажал на кнопку «Сброс» и переключил телефон на автоответчик. Потом вырубил мобильник и сел, откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги.
Звякнули кубики льда в стакане, и Марк понял, что руки у него дрожат – он весь дрожал с головы до ног. Он подошел к музыкальному центру «Банг и Олуфсен» и поставил компакт-диск – сборник произведений Моцарта. Под Моцарта ему всегда лучше думалось. А подумать было о чем…
Марк снова сел и уставился в стакан, сосредоточив взгляд на кубиках льда, словно это были игральные кости. Прошло больше часа, прежде чем он снял трубку и набрал номер.
Спазмы учащались. Майкл терпел из последних сил, плотно стиснув бедра, сдерживая дыхание и закрыв глаза. Как эти сволочи будут ржать, когда вернутся и увидят, что он обмочился!
В тесном, замкнутом пространстве приступ клаустрофобии давал о себе знать в полную силу. Майку казалось, что белый атлас сжимается вокруг него, давит на лицо…
Он посветил фонариком на часы. 2.47.