Ноги еле донесли Джулиану до спуска и вниз по трапу, и она крепко ухватилась рукой за поручень.
В молчании Кармита следовала за ней, а Мануэль исполнял роль стража. Желание, потрясшее ее, распространилось по нервам, сосредоточилось в ее лоне. Неопределимое, но могучее томление узурпировало власть над ее телом. Когда-то Марианна рассказывала ей об ужасе и боли совокупления, но ничего не говорила об этих странных позывах, разыгравшихся внутри.
В какое-то мгновение Джулиане страстно захотелось пробежаться ладонью по мускулистой руке Маклейна, соединить ее со своей ладонью.
Добравшись до своей каюты, Джулиана вошла внутрь, потом впустила Кармиту и встала в дверях.
– Я устала, – сказала она, глядя на юного охранника. – Постучишь, если я понадоблюсь…
Мануэль кивнул:
– Я принесу вам поесть.
Джулиана внимательно посмотрела на мальчика:
– А разве тебе самому не позволили поесть?
Мануэль пожал плечами:
– Я теперь свободен, сеньорита, а значит, могу делать все, что мне захочется и когда мне угодно.
Джулиана кивнула, потом тихо закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она не могла исправить то, что сделали ее дядя и отец, но теперь по крайней мере понимала причину ненависти в глазах гребцов. Больше она не станет задавать вопросы относительно того, что привело того или иного человека на это судно.
Интересно, что сделает отец, когда узнает, что его корабль пропал? Пройдут, вероятно, месяцы, прежде чем он поймет, что и его дочь тоже исчезла. Возможно, он узнает об этом, только прибыв на свадьбу.
Будет ли он горевать? Может, он попытается найти ее? Вряд ли, скорее он выместит свое разочарование на матери, и этого Джулиана боялась больше всего.
Она снова вспомнила об опасности, которой подвергалась. По иронии судьбы, ее участь теперь целиком и полностью зависела от человека, ненавидевшего ее семью, убившего ее дядю и, вероятно, многих других подобных ему людей.
Патрик стоял за штурвалом, любуясь луной и россыпью тысяч звезд в небе. Минула полночь шестого дня, с тех пор как они захватили корабль, и теперь ему было легко прокладывать курс по звездам, адом находился всего в нескольких днях плавания. Инверлейт из невозможного стал возможным и вполне реальным, но Патрик сомневался даже в последние дни, когда судно пересекало Ла Манш. Туман стал для них благословением и сложностью одновременно: «София» оставалась невидимой для враждебных глаз, но туман таил в себе свои опасности, не позволяя видеть ни звезд, ни берега, что увеличивало риск наскочить на скалы. Чтобы этого не случилось, Патрик отошел подальше от берега, после чего судну пришлось возвращаться, борясь со встречным ветром.