— О это вы! Так рано?
Роз морщит нос.
— Перебои с покупателями, Симон?
— Напротив — всем нужны в наши дни недорогие приемники. Кто слушает известия, а кто — музыку. Война и мир!
— Вам просили передать, что придет открытка с альпийской фиалкой. Марка в десять сантимов и текст без подписи.
— Уже получил. Что с ней делать?
Роз объясняет и достает из кассеты на прилавке пластинку с собачкой и граммофоном на лакированном пакете.
— Это хорошая запись?
— Обычная. «Хис мастерс войс», качество звучания на высоте, чего не скажешь о музыке.
— Все равно — у меня же нет патефона.
— Двести франков…
— И двухсот франков тоже.
— Я подарю вам патефон на день рождения. Когда приготовить?
— О, не скоро, Симон, да я и не люблю музыку. Во всяком случае — такую… А сейчас что бы мне выбрать?
— Из мелочи?
— Конечно, Симон…
Буш в затруднении щелкает пальцами.
— Может быть, ночник?
— Это дорого?
— Со скидкой — сущие пустяки.
Лампа изящна и нравится Роз — три цветка, соединенные на тонком качающемся стебле. Буш заворачивает ее в гофрированную бумагу и пробивает в кассе талон. Серебристый, украшенный пуговками «универсаль», вызванивая, выбрасывает в окошечко цифры. Поворачивая ручку кассы, Буш случайно заглядывает в стеклянную витрину и натыкается взглядом на взгляд мужчины в сером котелке, стоящего у магазина на тротуаре.
— Минуту, Роз… Не поворачивайтесь!
— В чем дело?
— Там один тип. Хочу, чтобы он прошел.
— Вы знаете его?
— Он заходил на днях, выбирал приемник. Немец из Брауншвейга: так он отрекомендовался.
— Ну и что? В Швейцарии, по-моему, каждый третий — немец. Да и вы тоже.
— Все-таки пусть он пройдет.
— С вашей мнительностью…
— Вот-вот, — подхватывает Буш, — с моей мнительностью я не хочу быть похищенным гестапо и увезенным в Берлин. С меня по горло хватит встреч со штурмовиками в тридцать четвертом. Вам приходилось слышать о «Коричневом доме» в Мюнхене?
— А есть такой?
— Я провел там две недели и каждое утро жалел, что когда-то появился на свет… Ну вот, прошел. Вы еще заглянете ко мне, Роз?
— Надеюсь…
— Желаю удачи.
Роз выходит, слегка взволнованная. Пройдя несколько шагов, останавливается у витрины и рассматривает выставленные там шляпки. Улица пуста: серый котелок исчез.
На всякий случай Роз не сразу едет в такси к вокзалу, где за столиком ресторана сидит, читая свой «Дер Бунд», терпеливый Камбо.
За столик она садится, как чужая, заказывает чай, пирожное с цукатами и сливки. Пока официант достает, из горки посуду, Роз разминает в пальцах тоненькую румынскую пахитоску. Камбо с неодобрительным выражением чиркает спичкой.