– Ну вот, Луи, он пришел в себя. Можешь возвращаться в аббатство. Похоже, ты остался без работы.
Священник приблизил ко мне одутловатое лицо.
– Признаю, Огюст, с телом ты справился. Но есть ведь еще и душа. Возможно, этот незнакомец в окровавленной тунике пожелает исповедаться.
Я облизнул сухие губы и ответил за себя сам:
– Извините, святой отец, но если вам требуется чья-то исповедь, то обратитесь лучше к тому кабану, что напал на меня в лесу. А если не дождетесь от него покаяния, то по крайней мере получите мясо.
Лекарь расхохотался.
– Вы только посмотрите. Едва очнулся, а уже попал в цель.
Священник нахмурился. По-видимому, ему не нравилось быть предметом насмешек. Он напялил на голову бесформенную шляпу и повернулся к двери.
– Тогда я ухожу.
После его ухода добродушный лекарь опустился на кровать.
– Не обращай на него внимания. Мы поспорили, кому ты достанешься – ему или мне.
Я приподнялся на локтях.
– Рад был оказаться предметом вашего спора. Где я?
– Можешь не сомневаться – в хороших руках. Я еще ни разу не потерял больного, если только он не был безнадежен.
– И как я?
Он пожал плечами.
– Сказать по правде, ты был очень плох.
– Вы не ответили, где я нахожусь. – Улыбка далась мне с трудом. – Куда меня привезли?
Лекарь мягко потрепал меня по плечу.
– Я слышал. Ты в Боре, приятель.
Боре... Я моргнул от удивления. Боре принадлежал одному из самых влиятельных герцогов Франции, был раза в три больше Трейля и лежал от него на расстоянии четырех дней пути. Верхом. Как же я сюда попал?
– Я... я давно здесь?
– Уже четыре дня. Да прибавь два дня дороги. Ты был без чувств, но кричал.
– Что же я говорил?
Огюст снял с чашки кусок ткани и положил мне на лоб.
– Душа твоя в смятении, и дело здесь не в ранах, которые нанес кабан. На сердце у тебя тяжкий груз.
Я не стал ему перечить. Моя Софи... она где-то в Трейле. А до Трейля не меньше недели пешком. Но я все еще чувствовал, что она жива.
– Спасибо, что позаботились обо мне, Огюст, но я должен идти.
– Подожди. – Лекарь положил руку мне на грудь. – Ты еще не готов. И не благодари меня. Я всего лишь положил мазь и прочистил раны. Скажи спасибо госпоже Эмили.
– Эмили... да...
Из тумана, в котором пребывала моя память, всплыло прекрасное лицо. Поначалу я даже принял ее за Софи. Мне вдруг вспомнилось все, все, что случилось по дороге сюда. Как мавр привязал меня к седлу. Как та молодая женщина... Эмили... уступила мне свою лошадь. Как она все время шла рядом...
– Если бы не она, парень, ты бы уже умер.
– Вы правы, я многим ей обязан. Кто она, Огюст?
– Заботливая, неравнодушная душа. И придворная дама.