– Дэн, ты где там? Прием…
Из динамика лился тихий ровный шорох.
– Дэн! Кросс! Выходите уже. И это… Не удивляйтесь ничему. Все под контролем. Прием… Черт, да где они?!
Он заметно занервничал.
– Ладно, идем внутрь, – скомандовал Нортон. – Кто не спрятался – я не виноват.
Трапперов мы пустили вперед. Шли они не очень-то охотно, перешептываясь между собой, спотыкаясь и поминутно оглядываясь. Наконец, у самого входа – огромной полукруглой арки, наполовину забитой просунувшимися внутрь щупальцами сангмы, – Гай и вовсе попытался остановиться. Но Нортон так пихнул его стволом огнестрела в район копчика, что бедолага влетел под своды древних казематов чуть ли не на четвереньках.
Внутри вопреки моим ожиданиям нас ожидали вовсе не огромные куполообразные своды, поросшие изнутри вездесущей сангмой, а узкий, чуть шире самого входа, коридор с низким потолком и сырыми стенами. Пахло здесь не очень.
Нортон и Джулия как по команде включили фонари, обшарили коридор пучками яркого голубоватого света. Никаких неожиданностей вроде бы не предвиделось. Туннель, прямой, как лазерный луч, уходил в глубь здания, и мощности наших фонарей не хватало, чтобы разглядеть, где он заканчивается.
– Что там дальше? – спросил Нортон.
– Метров через тридцать выйдем в большой зал, – неохотно проговорил Гай. – Там мы и обосновались.
– Ясно. Топайте, топайте вперед.
Грэг подогнал изрядно перетрусивших трапперов. Я, признаться, не разделял его рвения. В туннеле было мрачновато и веяло какой-то безысходностью. Ей-богу, я бы предпочел оставаться снаружи.
Было очень тихо. Даже шаги наши глушились толстым слоем мха на полу. Сопение Нортона и невнятные ругательства трапперов болтались в густом и влажном воздухе, как размокшие кусочки хлеба в супе. Сверху то и дело срывались местные слизни-кровососы, и я, вжав голову в плечи и подняв воротник, обшаривал потолок лучом фонарика. При таком раскладе под ноги смотреть, понятное дело, было неудобно, так что не успели мы одолеть и половину этого коридора-туннеля, как я споткнулся обо что-то мягкое, податливо вмявшееся в мох под моим весом. Я опустил луч фонаря вниз и отпрыгнул так, что чуть макушкой в потолок не ударился.
Под ногами у меня валялась оторванная по локоть человеческая рука – неестественно бледная, со скрюченными пальцами, похожими на перевернутого кверху брюхом белого паука.
– Тысяча черепогрызов! Что у тебя там, парень?
Лучи двух других фонарей сфокусировались на моей находке. Джулия глухо вскрикнула, прикрыв рот ладонью. Кто-то из трапперов грязно выругался и вдруг, едва не сшибив меня с ног, бросился наружу, вереща, как десять обезьян. Гай и второй траппер, наоборот, метнулись в глубь здания. Нортон, разразившись проклятьями, послал беглецам вдогонку короткую очередь. Целился, судя по всему, поверх голов, потому что пули, вычерчивая яркие пунктиры, срикошетили от потолка и с визгом вылетели в гулкое, как внутренности колокола, помещение. Лучи фонарей Грэга и Джулии заметались в разные стороны, выхватывая из темноты все те же покрытые многослойными наростами стены да мою физиономию, которая в эти минуты, наверное, была белее снега.