В какой-то момент глаза Ника встретились с моими, и по неподвижности его лица я поняла, что он не хочет, чтобы я заговаривала с ним. Я быстро отвернулась, как раз в тот момент, когда Умберто взял меня под локоть и повел к столику. Было бы нарушением врачебной тайны, если бы я первой обратилась к Нику. От пациента зависело, делать ли наши отношения публичными или нет. Мне не нужен был судебный процесс.
Я заказала себе питье и быстро его проглотила. Я сейчас испытывала к Нику не меньшее отвращение, чем Умберто, и не знала, как реагировать на его присутствие. Я не рискнула сказать об этом Умберто. Я попыталась думать только об Умберто. Как спасти наши отношения?
Я принялась за закуску, чтобы не выходить из помещения. Шеф подошел к нашему столику и присел. Он принес нам свежего тунца с нарезанными помидорами и рисовыми оладьями.
Умберто заказал изумительный белый «совиньон», и я выпила его так быстро, что даже не почувствовала. Он сказал:
– Мне нравится это заведение, но в Лос-Анджелесе ничто не остается маленьким надолго. Скоро публика откроет его для себя, и оно начнет разрастаться, как тесто на солнце.
Я улыбнулась и выпила еще вина. Умберто расслабился и полностью сосредоточился на новых блюдах.
– Прости мое дерьмовое настроение, – сказала я.
– Забудем об этом, – только и ответил он.
Я заставила себя прислушиваться к его словам. Он сплетничал о шефе, которого, по слухам, переманили из другого ресторана.
На десерт был изумительный торт «Татен» – пышный пирог, пропитанный карамелью, со свежими яблоками и воздушной хрустящей корочкой.
Когда Умберто удалился в туалет, я огляделась по сторонам и обнаружила, что Ник сидит через два столика от нас и глазеет на меня. Я постаралась избежать его взгляда и стала рассматривать его спутников.
У Мегги был длинный заостренный носик и круглый подбородок. Ее уверенная манера держаться произвела на меня приятное впечатление. Мать ее была красивее, у нее были правильные черты лица, светлая кожа и коротко подстриженные вьющиеся волосы.
Ник рассказывал что-то смешное. Она смеялась и похлопывала его по руке. Муж ее сидел ко мне спиной. Он был полной противоположностью своей жене. Должно быть, Ник напоминал Мегги ее отца, подумала я.
Когда Умберто вернулся, я сделала еще несколько глотков вина и сказала, что люблю его и что, хотя я и намерена ехать на Пасху одна, он смело может планировать на июнь наш совместный отпуск.
Он немного поостыл, взял меня за руку и даже легко поцеловал в губы. Когда Ник и его компания собрались уходить, я заметила, как покраснело его лицо и подумала: «О Боже, в понедельник он устроит мне веселую жизнь».