Леона Хейл Атуотер ступила на трибуну. На ее хищном лице было выражение искренней заботы. Как и предупреждал Андербрук, на ней не было ни модного костюма, ни туфель на высоких каблуках. Хороший маникюр, подкрашенные розовой помадой губы, костюм строгого покроя придавали ей вид приличный и скромный.
– Леди и джентльмены, – начала она. – Когда мистеру Арнхольту порекомендовали доктора Ринсли, у него была хорошая работа в престижной юридической фирме, он регулярно встречался с женщинами, у него не бывало серьезных приступов депрессии, он не делал попыток покончить жизнь самоубийством. Теперь он конченый человек, он не может работать, не может ясно думать, не может иметь отношений с женщинами. Мы считаем, что показания, которые вы сейчас услышите, докажут, что причиной всему этому – лечение доктора Ринсли.
Почему этому Надо верить? Потому что этот человек полюбил своего психотерапевта и физически желал ее. К сожалению, это чувство было взаимным. Но вместо того, чтобы порекомендовать ему обратиться к другому психотерапевту, как и следовало поступить в подобном случае, доктор Ринсли сделала немыслимое! Она вступила с мистером Арнхольтом в сексуальные отношения, а потом попыталась отослать его к другому врачу.
Присяжные заседатели стали переглядываться, приподняв в удивлении брови. Меня возмущало, что Атуотер начала свое выступление с утверждения этой лжи Ника. Андербрук наклонился ко мне и прошептал мне на ухо:
– Перестаньте качать головой. Сохраняйте невозмутимое выражение лица.
Я попыталась последовать его совету.
Атуотер спустилась с трибуны и начала вышагивать перед скамьей присяжных. Взгляд ее был тверд, слова – точны, она говорила уверенно.
– Леди и джентльмены, вы можете задать вопрос, что же плохого в том, что пациент завел роман со своим доктором? Достаточно сказать по этому поводу только то, что чувства пациента по отношению к своему психотерапевту во многих отношениях напоминают чувства маленького ребенка к родителям. Сексуальные отношения психотерапевта и пациента очень похожи на кровосмешение, их последствия так же вредны.
Атуотер продолжала, а я чуть-чуть отодвинула назад свой стул, чтобы беспрепятственно посмотреть на Ника. Он не видел, что я на него смотрю, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы получше рассмотреть его темные густые волосы, его отлично сшитый костюм, его носки с модным рисунком, дорогие туфли. Насколько его боль была истинной? Где кончалась боль, и начинался заговор?
– Сейчас доктор Ринсли отрицает утверждение мистера Арнхольта о сексуальном контакте, – продолжала Атуотер, – но существуют также доказательства того, что доктор Ринсли, помимо этого, нанесла мистеру Арнхольту и другой вред. Она поставила ему неверный диагноз, не смогла обеспечить ему надлежащего лечения, поэтому ее квалификация оказалась ниже общепризнанного уровня.