Она резко обернулась к Меркулову:
— Я вижу, вы здесь старший по званию, но не знаю вашего имени-отчества…
— Константин Дмитриевич Меркулов, — сухо представился Костя.
— Могу я обратиться к вам с просьбой?
— Можете.
— Я прошу вас избавить меня от очередного издевательства.
— Не возражаю. И прошу ознакомиться. — Он протянул ей сложенный пополам лист бумаги.
— Что это? — нахмурилась она.
— Подписанное мной постановление о вашем временном задержании. В дальнейшем — посмотрим.
— То есть как?!
— И попрошу без истерик. Вы знали, на что шли.
— Но я должна хотя бы сообщить… руководству!
— Руководству сообщат. А может быть, уже сообщили. У вас дома сегодня, в вашем присутствии, будет произведен обыск. Вы имеете возможность добровольно выдать деньги, которые путем вымогательства получили от своего подследственного.
— У меня ничего нет и быть не может, вымогательством я не занималась, сперва докажите.
— Хорошо, докажем — на очных ставках и с помощью криминалистической экспертизы. Дома вам разрешат одеться нормально, воспользуйтесь этой возможностью, следующая может появиться у вас нескоро. — Меркулов повернулся к Щербаку с Агеевым: — Проводите задержанную гражданку Ершову к выходу. За ней сейчас подъедут.
Когда они остались вдвоем с Турецким, Костя вынул из кармана белый платок и протянул его Александру.
— Ну и пошумели вы тут! Вытри правую щеку, она успела задеть. Продезинфицировать надо бы, йодом там… Руки-то, поди, не мыла?
— Почем я знаю? — Он вытер лицо, посмотрел на платок. — А, пустяки. А насчет дезинфекции я не против, у тебя есть?
— Свое надо иметь, — проворчал Меркулов, — ладно, пойдем, дам…
— Костя, а ты с генеральным поговорил? Ну по поводу Вакулы?
— Поговорил, его перекосило от одного упоминания… Сказал, что займется этим вопросом лично. Я думаю, сейчас не надо ему мешать. А вот дружку своему Вячеславу позвони. Пусть приготовится… Ну артисты… Драть вас надо…
— Так вот и дерут! — улыбаясь, Турецкий ткнул пальцем себе в щеку.
5
Нинка не позвонила. И вообще ее не было ни на работе, ни дома. Это показалось Игорю Петровичу очень плохим знаком.
Он не знал, по какой причине ее вместе с делом Гусева затребовал к себе этот Турецкий, но мог предположить худшее. Впрочем, что может быть хуже неизвестности?..
Вообще-то, интуитивно предвидя назревающие неприятности, в разговоре с Мамоном Игорь Петрович высказал такую мысль, что было бы неплохо маленько окоротить слишком резвого следака из Генеральной. Все он, понимаешь, под ногами путается, все лезет, куда не положено. Мамону обычно объяснять ничего не требовалось, так было прежде, и поэтому Игорь Петрович удивился и насторожился, когда Гриша, сделав лицо полного идиота, спросил: