Наташа посмотрела на Роберта каким-то странным взглядом, как будто видела его впервые:
- Поедем или сейф вскрывать будем?
- Здесь, по-моему, удобней, чем в аэропорту.
- Логично. Приступай.
В багажнике запасливого фермера, конечно, нашлась монтировка, и сложный кодовый раковский замок не выдержал. Восхищенному взору беглецов предстали стройные пачки стодолларовых купюр, которые Наташа тут же бросилась пересчитывать, и ей это удалось, так как считать до тридцати двух она научилась уже довольно давно.
- Ура?
- Ура.
- Поедем?
- Давно пора. - Он согласно кивнул и сел в машину. - Тебе не приходило в голову, что за нами будет погоня?
- Расслабься, они нас давно потеряли. - Наташа рассовывала деньги по тесным карманам джинсов, и всякие там погони, раковы и прочие неприятности сейчас для нее не существовали. Она уже видела себя в тропическом раю в бикини на берегу лазурного океана.
- Помнишь, моя интуиция уже сослужила нам однажды неплохую службу, давай послушаемся ее еще раз. - Роберт включил зажигание, и машина понеслась по дороге в сторону столицы бывшей советской республики.
- Так что там лепечет твоя трусливая интуиция? И, кстати, что ты там на даче узнал? Ты ведь так и не рассказал мне ничего почему-то.
- Если в двух словах, то сейчас нам стоит поскорее уносить ноги, но если с появлением денег у тебя не атрофировался напрочь репортерский инстинкт, то через некоторое время нам неизбежно придется вернуться.
- Ты невыносим, - обиделась Наташа. - И насчет денег ты бы помолчал. Мне Пирожков такие кошкины слезы платит, что только и хватает на поддержание имиджа.
- Будь скромней, и к тебе потянутся люди!
Приехав в Вильнюс, они первым делом приоделись в ближайшем магазине и, оставив машину, как и собирались, у полицейского участка, отправились в аэропорт. Разумеется, Наташа предпочла бы уехать как можно дальше, но, к сожалению, у нее была всего лишь евровиза, так что после недолгих споров они решили почтить своим присутствием Балеарские острова.
Роберт Ненашев. 7 апреля
Четырехсотдолларовый номер в "Гранд-отеле" приятно отличался от подвального помещения в особняке Ракова уже хотя бы тем, что находился на высоте сорок метров над уровнем моря. Чтобы убедиться в этом, достаточно было выйти на балкон. Роберт смотрел вниз, на волны. Он подавил мальчишеское желание сейчас же слетать на пляж и барахтаться в прибое до полного изнеможения. Отчасти из-за того, что изнеможение он ощущал и так всем существом, в особенности коленями. Колени мелко и сладко подрагивали.
"Хорошо бы навалиться на перила или стечь в кресло-качалку бесхребетной амебой, и трубку в зубы, как у комиссара Мегрэ, - почему-то подумал Роберт, - или как у Сталина. Нет, огромную, натуральный саксофон, как у Швейка".