— Хорошо, Ахмет.
— А профессора береги! Пусть покормят его хорошо. Я с ним потом говорить буду.
Гучериев раздавил окурок в пепельнице и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
Он попытался вздремнуть, но ему мешали полностью расслабиться мысли о предстоящем разговоре с профессором. Неожиданно перед ним снова возник Джабраил. И снова замер, не поднимая на командира глаз.
Гучериев спросил:
— Что? — и сам тут же догадался: — Сколько их было?
— Пятеро… — ответил подручный, не смея поднять глаз.
Гучериев произнес гортанное ругательство. Потом поднялся с кресла:
— Ты уже узнал кто: адрес, фамилия, машина?
— Все узнал, но он же не дурак, он вряд ли там объявится… — быстро ответил Джабраил.
— Он-то не дурак, раз ушел от нас… — вздохнул Гучериев. — Это мы дураки. Понял?
Джабраил, не зная, как отреагировать, поднял глаза, потом чуть кивнул. Ахмет снова тяжко вздохнул и махнул рукой:
— А ты, Джабраил, совсем дурак будешь, если найти не сумеешь…
— Да, Ахмет…
— Пойдешь и уберешь, чтобы я больше никогда о нем не слышал. Ты понял?
— Да.
— Справишься?
Подручный неуверенно кивнул, а командир, недовольно посмотрев на него, продолжил:
— Ладно… Машина у него какая?
— Джип, белый, прошлого года.
— Какой джип?
— Джип, — недоуменно повторил Джабраил. — Такой большой…
— Какой джип, я спрашиваю! — в голосе Ахмета сквозило раздражение. — Марка какая, марка!
— А-а… «мицубиси-паджеро»… Кажется.
— Что значит «кажется»? Ты точно не помнишь? — взвился командир.
— Точно, точно, Ахмет… — поспешил заверить его Джабраил.
— Хорошо… Вот тебе и премия, Джабраил. Сделаешь его — можешь тачку себе оставить.
— Спасибо, Ахмет.
— Как там профессор?
— Нормально. Спит.
— Это хорошо. Не буди.
Гучериев прошелся по комнате, потирая острый подбородок. Он ступал неслышно, как кошка. И дело было даже не в мягких коврах, которые покрывали пол, просто он привык так передвигаться…
— …Запомни, Ахмет, в лесу и в горах каждый листик, каждый сучок может тебя выдать.
Так говорил старый Автандил-ага молодому Ахмету Гучериеву, когда еще тот был совсем маленьким.
— А где тут лес? — спрашивал Ахмет, который родился и вырос в окрестностях Караганды. — Да и горы далеко, на востоке…
— Нет, малыш, — отвечал аксакал. — Горы там… На нашей родине.
Сухая морщинистая рука показывала на запад. Там Ахмет никогда не бывал.
— А разве наша родина не здесь? — удивлялся мальчик.
Автандил-ага мотал головой, отчего длинные шелковистые волосы поблескивали в лучах жаркого казахстанского солнца.
— Нет, сынок. Наша родина не здесь. На нашей родине есть высокие горы, покрытые зеленым кустарником, где легко спрятаться. И быстрые горные речки со студеной водой и глубокими омутами. И непроходимые леса, где враг испытывает ужас, а ты чувствуешь себя как в собственном доме. И глубокие пещеры с длинными подземными ходами, которые могут вывести на поверхность в самом неожиданном месте, чтобы зайти врагу в тыл и убить его раньше, чем он успеет обратиться к своим богам…