Проводив глазами очередную парочку «молодых да ранних», Володя вздохнул и тоже в очередной раз поднял глаза на окна интересующей его квартиры, где еще час назад вспыхнул свет. И тут же насторожился: на сей раз окна оказались темными. Поверить в то, что Кабул улегся спать с последними петухами, было трудно, а посему Яковлев немедленно повернул ключ зажигания, включая движок, и внимательно уставился на дверь подъезда.
Долго ждать ему не пришлось: Владимир Иванович Клабуков появился спустя полминуты. Даже в тусклом свете лампочки из-под козырька было видно, что одет он несомненно для вечернего выхода — в черный смокинг, не абы как! Гордо неся перед собой решительно портившее данную картину пивное брюшко, Кабул, не глядя по сторонам, направился прямиком к одному из двух своих транспортных средств — пребывающему на дворовой стоянке темно-зеленому «опелю».
Спустя пару минут «опель» покинул двор, нырнув в одну из двух арок, выходили которые в противоположные стороны, на параллельные друг другу улицы.
Спустя еще минуту следом за «опелем» из той же арки выскользнула неприметная на вид «шестерка» и ловко влилась во все еще густой поток машин на шоссе, ведущем в сторону от Кольца.
…Валерий Померанцев в ночном клубешнике с завлекательным названием «Эдем» бывал и прежде, причем не менее десятка раз. Между прочим, не в целях, которые обычно преследуют посетители таких местечек, а в связи со своей нелегкой трудовой деятельностью: от аналогичных заведений «Эдем» отличался отсутствием фэйс-контроля. Достаточно было заплатить входные пятьдесят баксов, и отдыхай себе на здоровье! Хочешь, тусуйся на здешней дискотеке в обществе местного подрастающего, а местами уже и подросшего поколения. Хочешь, отправляйся в полутемный зальчик, где, сидя за немногочисленными столиками, одновременно можно понаслаждать-ся выступлениями порой и впрямь известных «звездочек», в основном продуцированных популярным телепроектом, поставившим их производство на поток. Хочешь, просто отирайся у стойки неправдоподобно длинного бара или накачивайся потихоньку в примыкавшем к нему кафе: считалось, что напитки здесь все исключительно легкие.
Словом, лучшего места для встреч с нужным ему человечком и придумать было нельзя: народу, как обычно, уйма, половина друг с другом из-за открытости клубешника не знакомы, остальным никакого дела друг до друга, сели не считать собственной сиюминутной компании, нет.
Своего человечка Валерий увидел сразу, едва войдя в бар-кафе. Константин Словацкий, в просторечии Котик, был давним завсегдатаем «Эдема» и обладал в этой связи некоторыми привилегиями: правом располагаться за столиком на двоих, выполнявшим здесь роль служебного. Котик являлся исключительно нелюдимым типом, Померанцев подозревал, что обслуга клубешника его просто-напросто побаивается. Все знали, что этот здоровенный мужлан с неожиданным для такой комплекции лицом белокурого ангела, на котором полностью отсутствовали признаки интеллекта, дважды «гулял» на зону. Причина его привязанности к «Эдему» сомнений не вызывала, так же, как и профессия, в реестре рабочих не зарегистрированная. Словацкий был сутенером, а «Эдем» — его основной точкой, на которой трудилось по меньшей мере пять Котиковых «сотрудниц»…