В двери опять загремел ключ, тот же конвойный отворил ее, с той же ленцой гаркнул:
— Орлов, на выход!
— Чево? — свесил голову Максим.
— Того! На выход, я сказал!
Максим спрыгнул на пол, пожимая плечами на удивленные взгляды с нижних нар.
— Шевелись! Руки назад! Звякнули наручники, Максима увели.
— А чего это они молодого вызвали? Думают расколоть? Он про схрон Казимира знает?
— Ничего он не знает! Контуженый он у меня. Под бомбежку попал. С башкой не дружит, ты же видишь. И память отшибло. Так что обломаются они на нем, — как можно увереннее проговорил Егор, скрывая недоумение.
Зачем Заречному понадобился еще и Максим? Чаем, что ли, напоить? На заботливую мамашу подполковник не слишком похож.
— Стоять лицом к стене! Конвоир открыл дверь, гаркнул:
— Заключенный Орлов на допрос доставлен.
— Заводи, Михась.
Максим оказался в комнате с незнакомым офицером в чине майора. Среднего роста, невыразительное круглое лицо, тяжелые веки, рыбьи глаза, которые прощупывали Максима рентгеновским лучом. Посверлив заключенного несколько секунд, он перевел взгляд на конвоира.
— Ты, Осипов, иди. Там в десятой камере опять беспорядки. Урки с политическими передрались, кровищу пустили. Возьми Сидорчука, Клыкова и разберитесь с зачинщиками. Как следует! — с выражением добавил он. — А с этим дохликом я сам управлюсь. Ты с него наручники сними, у нас с ним разговор задушевный будет, а какая задушевность, когда руки связаны, верно, паренек?
Орлов молчал.
— Ну, молчание — знак согласия.
Конвоир, с выражением лица «приказы не обсуждаются», положил наручники на стол…
— Разрешите идти? — молодцевато гаркнул он.
— Иди, Осипов.
Дверь закрылась. Майор снова вперился в лицо Максима. Все это было непонятно. В кабинете не было ни Заречного, ни кого-либо другого из знакомых им офицеров.
— Подойди!
Орлов подошел к столу.
— Откуда ж ты такой взялся?
— Разве мы на «ты»? — осведомился Орлов.
Созданный для Паленого образ «легкого идиота» был оставлен в камере. Сейчас перед майором стоял крепкий молодой человек, с настороженным взглядом умных глаз. Слишком, может быть, молодой для нее.
— Да, любят бабы молодых красавчиков. И чего они в таких находят?
— Это вы о чем?
— О ком! О Виктории Михайловне, первой красавице города Львова. Весь мужской контингент ее обхаживает. Все вооруженные силы, дислоцированные в городе. А она на стадионе, прямо на репетиции патриотического праздника глаз не спускала. и с кого? С мальчишки. — Никогда я их не понимал.
Договорить майор не успел. Орлов рванулся к нему. Майор выхватил «ТТ», рявкнул:
— Стоять, а то пристрелю к такой-то матери! Сделаешь хоть шаг, завтра же Виктория здесь сидеть будет, понял? — очень убедительно добавил он.