— Мы не можем позволить себе бросить даже малую тень на наш театр, — сказал Иван Максимович, скорбно сложив брови.
— Да, я понимаю, — снова кивнул Турецкий. — Именно поэтому вы решили не обращаться в милицию?
— Совершено верно. Мы решили обратиться к вам. Вы поможете нам, Александр Борисович?
— Я готов попробовать, — ответил Турецкий деловито. — Если сойдемся в цене.
Иван Максимович сухо улыбнулся.
— Деньги не проблема. Сергей Николаевич, как вы понимаете, за ценой не постоит. Он готов на все ради счастья дочери и репутации театра.
— Он так любит театр?
— Да, любит. Всегда любил. В юности он даже пытался поступить в театральный институт. И не один раз. Даже став бизнесменом, Сергей Николаевич никогда не пропускал ни одной нашей премьеры.
— Стало быть, дочь осуществила его мечту, — сказал Турецкий. — А что насчет ее матери? Она такая же одержимая театралка?
— Увы, — грустно произнес Иван Максимович, — мать Екатерины Сергеевны умерла два года назад. Поскользнулась на льду и упала. Перелом позвоночника. Сейчас у Сергея Николаевича другая жена.
— Надо полагать, молодая и красивая?
— Угадали. — Прокофьев едва заметно усмехнулся. — Они вместе уже полтора года. Нинель — очень хорошая женщина.
— Екатерина с ней ладит?
Иван Максимович улыбнулся:
— Еще как! Молодая мачеха стала ей лучшей подругой. Хотя… Нинель не очень любит театр. Однако они вместе ходили в фитнесс-клуб, регулярно всей семьей выезжали за город на пикники. Несколько раз втроем ездили за границу. Так что, в этом плане у них было полное взаимопонимание.
«Как всегда, — подумал Турецкий. — В таких семьях всегда всё в порядке, пока не копнешь поглубже».
Прокофьев поднял руку и глянул на часы.
— Кстати, через пару минут Сергей Николаевич будет здесь, — сообщил он.
— Ясно, — сказал Турецкий. — Вы у него, вроде как, «на разогреве». Ввели меня в курс дела, чтобы он сразу взял быка за рога.
Прокофьев улыбнулся.
— Можно сказать и так. А, вон и он идет!
Турецкий глянул в окно. От стоянки к двери бара уверенной походкой шагал высокий, широкоплечий мужчина в коричневом пальто. Он был смугл и черноволос, но на висках уже серебрилась седина.
— Всегда точен, как часы! — с улыбкой сказал Прокофьев.
Не прошло и минуты, как Шиманов оказался возле стола.
— Сергей Николаевич Шиманов, — представился он густым басом, пожимая руку Турецкому.
— Александр Борисович Турецкий.
— Очень приятно.
Он сел за столик, подозвал официанта и сказал:
— Двойной эспрессо. Только быстро. — Затем повернулся к Турецкому. — Иван Максимович уже рассказал вам о нашей проблеме? — спросил он.