Штырь вздрогнул и быстро огляделся.
— Потише, начальник, — тихо и хрипло проговорил он. — Здесь всюду уши.
Турецкий пожал плечами:
— Привыкай. Скоро уединяться ты сможешь только в карцере.
Штырь вгляделся в лицо Александр Борисовича, как бы пытаясь определить, насколько серьезный перед ним «клиент». Решил, что серьезный.
— Мне не нужны неприятности, — примирительно сказал он. — И, если вам необходима моя помощь, я готов помочь. И даже сделать скидку. Но это только потому, что вы мне понравились. — Штырь стряхнул с сигареты пепел и снова взглянул на Турецкого. — Итак, что у вас ко мне за дело?
30
Иван Максимович Прокофьев был, как всегда, элегантен, подтянут и доброжелателен. Он сидел напротив Турецкого и пил кофе маленькими глотками, держа кофейную чашку бледными, ухоженными пальцами, оттопырив мизинец — такой же ухоженный и аккуратный, как весь облик Прокофьева. «Я не просто мизинец, — казалось, говорил он. — Я мизинец артиста!»
Турецкий усмехнулся своим мыслям, и это не укрылось от мягкого взгляда Прокофьева.
— Что такое? — поинтересовался он. — У меня смешной вид?
— Вовсе нет, — ответил Турецкий. — Просто у меня хорошее настроение.
Иван Максимович улыбнулся и поставил чашку на блюдце.
— Это, вероятно, оттого, что вам понравился наш город, — сказал он. — Наш город всем нравится. Нет, правда, не улыбайтесь. Всем без исключения! У нас тут особый воздух. Бодрит лучше крепкого кофе.
— В чем же его секрет? — поинтересовался Александр Борисович.
— Воздуха? А просто у нас вокруг города сплошные хвойные леса. Даже сквер в центре города засажен соснами и можжевеловыми кустами. В этом смысле весь наш город — одна сплошная курортная зона. Так что, дышите крепче, Александр Борисович!
Прокофьев рассмеялся мелким, переливчатым смехом. Александр Борисович натянуто улыбнулся.
— Курортная, говорите? — Турецкий усмехнулся.
— А чего вы усмехаетесь? — обиделся Прокофьев. — Ведь это так и есть. Оттого у нас и люди доброжелательнее, чем в какой-нибудь Москве.
— «В какой-нибудь», — усмехаясь, повторил Александр Борисович. — Это вы точно подметили. Лебедянск — столица цивилизованного мира. И люди здесь живут на редкость цивилизованные и приятные. Взять хоть вас, Иван Максимович. Умный, интеллигентный, респектабельный мужчина в полном расцвете сил.
— Вы как будто насмехаетесь? — прищурил карие глаза Прокофьев.
— Что вы! Ни в коем случае. Не насмехаюсь, а восхищаюсь. Вызываете меня сюда, просите разыскать пропавшую актрису. А сами скрываете, что встречались с ней не только в театре, но и проводили вместе досуг. Тет-а-тет, между прочим. Как это называется, Иван Максимович?