Мишин закивал головой.
— Ладно. Все понял. Только сначала один вопрос решим, и я тебя покину. Простить-то я тебя простил. Только за «Волгу» как-то расплачиваться надо. Согласись, твоя вина.
Мишин посмотрел на него полными слез и ненависти глазами:
— Значит, машину гребаную ты мне не простил, а то, что я девчонку молодую угробил, простил, да?
— Тихо, тихо. Ну, ничего уже не вернешь. А машина хоть и гребаная, а денег стоит. Кроме того, она не моя.
— Как не твоя?! — опешил Коля. — Ты ее угнал, что ли?
Сева захохотал.
— Ну ты скажешь! Угнал… Ох, не могу… Угнал… По доверенности я ездил, понял? А теперь что мне людям говорить?
— Каким людям?
— Хозяевам тачки, лопух!
— А что это за люди?
— Не твое дело. То есть твое, конечно, — спохватился Сева. — Когда показания будешь давать, меня не упоминай, уловил?
— Да…
— Вот я тебе напишу на бумажке фамилию, чтобы ты не забыл… А теперь вернемся к деньгам. Когда расплачиваться будешь?
— У меня нет таких денег.
— Значит, у родителей попроси. Объясни, что попал ты по полной программе, неужели родители для любимого чада пожалеют?
— У родителей тоже таких денег нет.
— Ну да, — задумчиво произнес Сева. — Предки, небось, еще долги отдают за твой прошлый смелый поступок. Ну что я тебе на это сказать могу. Придется как-нибудь по-другому расплачиваться. Ну какими-нибудь услугами. А? Согласен?
— Мне плевать. Услугами так услугами.
— Ну и отлично. Сговорчивый ты парень! Приятно дело иметь. Сразу фишку просекаешь. Значит, договорились. Не забудь же… Все, удаляюсь. Кушай мандаринчики и поправляйся! Ты мне здоровым нужен.
…Колю навещали одноклассники, друзья. Но они были ему в тягость. Он никого не хотел видеть. Они вновь и вновь напоминали ему о случившемся, хотя и слова об этом не говорили. Он не читал, не смотрел телевизор, не слушал музыку, ел мало. Только спал или часами глядел в белый потолок.
Через несколько недель его выписали из больницы. Вскоре состоялся суд. Как и договорились с Парфеновым, он ничего не сообщил о роли Севы в этой истории. Вина Николая Мишина была признана, и он получил два года условно. Врачи посоветовали ему съездить на море, отдохнуть. В школе освободили от занятий до конца учебного года. А экзамены перенесли на осень. «У мальчика психологическая травма…»
Только травма эта до осени не прошла. А осталась в душе у Мишина огромным черным рубцом. И как тяжело с ним жить, понимал только сам Николай Мишин.
16
Мишин не узнавал ни жену, ни любовницу, ни собственных детей. Близился решающий разговор.
— Марина Алексеевна, — обратился Денис к жене Мишина. — Нам нужно очень серьезно с вами поговорить. Это касается выздоровления вашего мужа.