Едва только Лада приехала из Калифорнии в Ривердейл, едва только поступила работать в полицию, как тут же пронеслась волна всеобщего внимания прессы и телевидения к новой для Америки русской мафии, и Ладу пригласили в Нью-Йоркский департамент полиции. Причем ее чуть ли не на коленях упрашивали, словно с переходом в полицию Нью-Йорка русскоязычного «копа» новомодная русская мафия должна была, испугавшись, мгновенно разбежаться.
Вначале Лада работала с нелегальными эмигрантами из России, но вскоре ее повысили в звании и перевели во вновь созданный в Нью-Йоркском департаменте полиции отдел, назначением которого было заниматься далеко не всеми русскоговорящими мафиозными группировками (к большому счастью для Лады), но только организованными русскоязычными наркоторговцами.
Несмотря на то что хороших знакомых в русском Нью-Йорке у Лады было достаточно, все же в глубине души она относилась к ним, увы, как ко второсортным эмигрантам — милым своими странными выходками (особенно по части выпивки), однако все же не коренным американцам, кем она сама считала себя. И уж совершенно Лада не переваривала эту русскую мафию (хотя и занималась ею по долгу службы очень добросовестно, даже со своеобразной любовью) — мафию беспредельно наглую, не желающую вообще соблюдать неписаные законы американского уголовного мира.
Если итальянская мафия практически никогда не решится причинить даже малейший вред американскому судье, полицейскому или адвокату, зная, что расплата будет очень суровой, то для русских что угрожать оружием окружному прокурору, что приставить дуло к виску уличного торговца крэком — одно и то же.
И ведь все русским сходит с рук! Примерно восемьдесят убийств, произошедших за девяностые годы на Брайтон-Бич, до сих пор так и нераскрыты. А знаменитый киллер-боевик Сэмми Гравано по кличке Бык (который на суде признал за собой, правда, только девятнадцать убийств), он же просто невинный младенец по сравнению с выходцем из Кишинева Моней Эльзоном, за которым числится не менее ста трупов! Ну а золотым русским рукам можно просто позавидовать, ведь группе русских «левшей» с Брайтон-Бич всего неделя понадобилась для того, чтобы научиться подделывать защищенные от всего стодолларовые купюры нового образца.
Примерно обо всем об этом думала Лада, торопясь по улице к подземке, как вдруг она внезапно остановилась перед входом в ресторан «Три медведя». Примечателен он был хотя бы тем, что принадлежал покойному господину Бакатину. На тротуаре возле входа, зазывая войти и перекусить, стоял огромный, в человеческий рост, пластмассовый медведь с вульгарно накрашенными красными глазами и малиновой пастью. Медведь держал в лапе большой пластмассовый топор, на котором был прикреплен рекламный щит, предлагавший горячий украинский борщ, блины с черной и красной икрой, вареники с вишней и прочий стандартный набор русских ресторанов. В витрине же красовались не менее чудовищных размеров (ростом выше Лады) огромная пластмассовая матрешка и такой же ванька-встанька, раскрашенные очень неумело и аляповато. Естественно, эти гигантские пластиковые игрушки были русского происхождения, американцы до такой кричащей и пошлой раскраски просто не сумели бы додуматься.