Катя тихонько улыбнулась и тут же покраснела, поймав взгляд Нины.
— Да нет, не принуждаем! Вот, видите, она уже улыбается! — залебезила Нина. — Ничего, все будет хорошо! Просто непривычная она.
— Что-то не вижу я, чтобы она улыбалась, — процедил Михаил Петрович.
И, что-то тихонько нашептывая Михаилу Петровичу, Нина увела его за деревья. Вскоре оттуда послышался дружный девичий визг, и полуголая девица, на ходу натягивая плащик, пробежала к «форду». На Катю она даже не взглянула. Мимо прошествовал важный Михаил Петрович и сел за руль машины…
Значит, это правда. Значит, Катя действительно попала в бордель.
Постепенно стемнело, а Владика все не было. За неимением лучшего, Катя пристроилась в зарослях подальше от темной «Нивы», но так, чтобы увидеть машину Владика, и из своего закутка прислушивалась к происходящему вокруг. Ночью бизнес пошел бойчее. То и дело рядом с «Нивой» тормозили машины и вскоре уезжали. Обратно девушки добирались на попутках и пешком. А несколько раз, насколько Катя могла судить по звукам, клиенты оставались дольше, а потом уезжали уже без девушек. Владик все не приезжал, и в конце концов уставшая и измученная Катя заснула.
Утро началось с боли. Похоже, вечером Катя неудачно выбрала уголок для сна, и теперь у нее ныла поясница. Время шло медленно, Владик не приехал ни к обеду, ни к ужину.
С каждым часом Катя все равнодушнее воспринимала свое состояние — давали знать о себе голод, холод и непрекращающаяся боль. Нина по-прежнему держалась холодно, девушки делали вид, что не замечают Катю, а голод потихоньку сходил на нет. Катя читала о таком. В какой-то момент человек перестает его чувствовать. Хорошо хоть, прямо под боком был ручей, и Катя каждый час отходила к нему умыться и напиться воды. В первый день она даже подойти к ручью побрезговала и лишь вечером умылась, но к обеду второго дня жажда уже была нестерпимой и Катя сдалась, мысленно ругая себя за это. Владика все не было.
Владик приехал только вечером второго дня, когда Катя от боли и голода не могла даже сидеть — она заползла подальше под деревья и устало следила за машинами. За эти два дня ей не один раз казалось, что она так и умрет тут, под деревьями, не дождавшись Владика. Но не могла же она, в самом деле, убежать отсюда, а как же ее паспорт, как же Владик? Это все казалось ей страшной ошибкой, дурным сном. Не один раз она вскакивала, напуганная мыслью, что Владик потерялся, что он попал в катастрофу, лежит в больнице, умер, и теперь никто не знает, где она. Можно было, конечно, пойти просить милостыню, но кто подаст денег девушке, одной на большой трассе? Катя устало закрыла глаза и решила немедленно умереть здесь, чтобы не мучаться, чтобы не объяснять потом маме, почему ее девочка так просто сдалась. Чтобы не доказывать. Она до последнего была уверена, что Владик ее не бросит, обязательно приедет. Но он все не ехал и не ехал. И с каждым часом у Кати становилось все меньше сил, и в конце концов оставалась только надежда, а потом вдруг стало все равно… Катя устало закрыла глаза и почти сразу заснула.