— Да, я слышал, что в Москве плохие дороги…
Прилетев в Шереметьево-2, Денис отзвонил Гордееву:
— Юрка, привет. Только наступил своим грязным английским ботинком на родную землю, о чем тебе и рапортую. Вот.
— Рад за тебя, — хмуро ответил адвокат. — Что скажешь?
— Скажу, что никакого шестого чувства у тебя нет и в помине. Забудь об этом, экстрасенс доморощенный.
— То есть? — удивился Гордеев.
— Ты зачем меня за кордон отправил? Ты же мне говорил, что чувствуешь, будто между московским чиновником и английским доктором есть связь. А ее нет! Я вхолостую слетал, понял?
— Да? — задумчиво переспросил Гордеев. — Это… это, знаешь, хорошо, пожалуй.
— Что хорошего-то?
— Упрощает картину. Отметает дополнительную версию. Отрицательный результат — тоже результат.
— Да ну тебя! — рассердился Денис. — Сколько времени и денег зря потрачено!
— Так уж и зря, — засомневался Гордеев. — Наверняка ты там несильно расстроился, небось в автосалон какой-нибудь заглянул, сознайся?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — буркнул Денис и поехал в «Глорию».
Там прием ему оказан был тоже соответствующий.
— Прогулялся? — ехидно заметил Щербак.
— Да вот, совершенствовал навыки наружного наблюдения в незнакомом городе.
— Не слишком ли дороговато для стажировки? Может, выбрать какой-нибудь городок попроще и подешевле? Прагу или Варшаву, например?
— Не волнуйся, мы пока не разорились.
— У нас еще все впереди.
— Не ворчи, как вы тут без меня?
— Да вроде все тихо, только опять та сумасшедшая мамаша звонила и утверждала, что ДТП просто не зарегистрировали, в больнице забыли на девицу историю болезни завести, а ее девочка — белая и пушистая, короче, жертва трагических обстоятельств.
— Бред какой-то. Подожди, деньги обратно требовала? — напрягся директор детективного агентства.
— Самое смешное, что нет, — успокоил Щербак.
— Тогда ладно. Это уже не к нам — это к психиатру.
Получив от Федора Аксентьева данные на официанта Богомолова и бывшего менеджера Мартынова, Гордеев отправил их в МУР, Вячеславу Ивановичу Грязнову. В конце концов, никто, кроме главного сыщика столицы, не мог быстрее отыскать пропавшего человека. Грязнов-старший, как всегда, поворчал для порядка, но, как показалось адвокату, за дело взялся не без удовольствия, что было вполне объяснимо: есть возможность чем-то помочь ближайшему другу, «томящемуся в застенках».
А сам Гордеев решил выполнить просьбу Турецкого и вчерашнее пожелание самого Константина Дмитриевича — переговорить с Меркуловым. Он позвонил на Большую Дмитровку, передал через секретаршу, кто звонит, и Константин Дмитриевич немедленно возник в трубке, что и немудрено: судьба ученика и друга, коим уже много лет был для него Турецкий, всегда волновала Константина Дмитриевича.