— Насчет философии, наверное, не совсем смешно… Но очень плохо, Алекс… что у вас так относятся… А мать девочки — еще не очень старая, очевидно?
Турецкий мысленно усмехнулся: ай, да старина! В самый корень пытается проникнуть! Ясен ведь, как на духу, смысл «тонкого» вопроса.
— Самая обыкновенная женщина, Пит. Про таких часто говорят: пройдет — и не заметишь…
И подумал: «Ну да, как же, не заметишь! Еще как заметишь! И задумаешься… А скажи об этом Ирке, считай, нарвался на скандал».
— Так ты хочешь подключить Марго к их департаменту образования, я правильно понял? Чтобы они могли немного надавить, да?
— Вот именно. К тому же веское слово советника президента для французских чиновников всегда много значит.
— Тогда, может быть, тебе приехать и поговорить самому?
— Честно, Пит? Сегодня это и для меня дороговато. Тебе ведь известно мое положение. Нет, на крайний случай обязательно что-нибудь найдется, но я пока не думаю, что мы все уже — на краю. Да мне, собственно, немного и надо. Мы постараемся, чтобы угрозы не превратились в реальность. И никаких отказов от приглашения также не будет. Хотелось бы лишь одного: чтобы французский департамент образования подтвердил еще раз, и в недвусмысленной форме, свое решение относительно Люси Махоткиной. С остальными преградами, я полагаю, мы справимся сами.
— Ты так заступаешься, Алекс, да? Ты, возможно, хорошо знаешь эту девочку Люсю?
— Разумеется! — не моргнув глазом, соврал Турецкий. А что, интересно, он мог еще сказать? — Мировая девчонка, Пит!.. Ну, прямо, как моя Нинка, за которую я тебе, старый дружище, буду всю жизнь благодарен.
— Ну… что ты, Алекс! Мы же… ты прекрасно знаешь… Но ты сказал: мировая девчонка? Это интересно, подожди, я записываю… Ты сейчас объяснишь, да?
— О чем речь, старина! Конечно! Но мне хотелось бы все-таки услышать твое мнение.
— Мы сделаем просто, я позвоню Маргарет сам и объясню. А потом дам ей твой номер телефона, и выясню, сможешь ли и ты позвонить ей. Ты ведь, кажется, был неравнодушен к чарам этой восхитительной блондинки, не так?
— У-у! Еще как неравнодушен!.. Я и не помню ни одного равнодушного среди наших парней. Начиная, по-моему, с самого генерала Реддвея, если не ошибаюсь? Или у тебя на этот счет была своя собственная точка зрения?
— О-хо-хо-хо! — довольно «раскатился» басистым смехом Питер. — Да, это, пожалуй, действительно тот редчайший случай, когда ум и красота в женщине… как это?… Хорошие соседи, да?
— Нет слов, Питер! Твои логические построения иногда просто потрясают меня. Да что я говорю, сам помнишь, я всегда утверждал, что ты у нас…