— Дядя Саша, я вас очень прошу, ладно? А то она у меня такая беспечная! Вечно под удар лезет. Думает, если на асфальте зебра, то все водители обязаны тормозить, и не смотрит по сторонам…
Тоже, между прочим, ценное наблюдение.
— Ну, беги, и за маму не волнуйся, — с улыбкой сказал Люсе Турецкий и добавил самому себе: «Теперь я буду волноваться…»
Александр Борисович проследил в зеркальце заднего обзора, как Люся дошла до калитки, повернула на школьный двор, и успокоился. Мысленно пробежал основные моменты беседы с девочкой, еще раз подивился точности и «взрослости» ее оценок. Одна ему очень понравилась — касательно калитки. Это когда Люся обмолвилась, что скоро у мамы все вернется на круги свои, и она снова начнет ходить через калитку. Он не понял смысла фразы, и девочка пояснила, что так она обычно определяет для себя мамино душевное состояние. А суть вот в чем.
— Представьте себе, дядя Саша, что перед вами длинный и высокий забор. В нем — дыра, и через нее ходят люди. Даже тропинку давно уже протоптали. А калитка в заборе, где проходит асфальтированная дорожка, на целый квартал дальше. Увидели? — и когда он кивнул, выдала: — Так вот, мама в любой ситуации будет ходить только через калитку. А если она полезла, как все, в дыру, значит, у нее в голове временно завелись тараканы. Но это — ненадолго. Тараканы скоро уйдут, и мама отправится «правильным путем»! Теперь понятно?
— Еще как!
«Поразительная вещь, — думал он, — можно шутить, хохотать, изумляться, но… не любить таких женщин просто нельзя!.. Что ж ты, Володька… сукин сын?! Грех, говорят, так-то о покойном… А что делать прикажешь?… Неудачник! Страшное слово. И тем оно страшнее, когда ты убежденно оцениваешь им себя, подводишь итог и ставишь точку. Вот и приходится потом посторонним людям заботиться о самом твоем дорогом. О самом бесценном…»
Турецкий тронул машину и свернул за угол школьной ограды, чтобы вообще убраться с глаз школьной охраны. Сейчас сюда подъедет на машине Александра Борисовича Филипп Агеев, и они поменяются автомобилями. Тут же, в бардачке у Фили, смонтировано прослушивающее устройство, а микрофончик — в сумке у Люси. Тоже целая история, пока удалось ее убедить, что ни одно услышанное слово не будет употреблено во зло, и она согласилась. Да, принципы… Нет слов, мировая девчонка! А по поводу ее проницательности, точности характеристик и говорить не приходится. Дочь преподавательницы философии? Вот уж воистину! И она действительно, по-настоящему, без всяких соплей, любит свою мать. Ну, как же им не помочь?!