«Господи, — лишь и успел трезво подумать Гордеев, чувствуя, что голова его уже сама по себе утвердительно кивает, соглашаясь, — что они делают с нами, эти женщины!..»
— Что, ты сказала, Минаеву инкриминируют? — И увидев недоумение в ее глазах, разъяснил: — Ну, в чем обвиняют?
— Будто он организовал убийство Кобзева, бывшего директора. Того, который, кстати, сам, лично приезжал, чтобы передать Алексею компромат на нашего губернатора, его окружение и московских покровителей.
— Те бумаги, что в папке? — уточнил Гордеев.
— Именно! Ну скажи, какой смысл убивать человека, который не испугался за свою жизнь?…
— А надо было бояться? — перебил Гордеев.
— Может, и надо! — запальчиво возразила Галя. — Однако он не испугался и привез! И успел передать. А его убили…
— Но откуда стало известно, что именно Минаев, скажем так, заказал Кобзева? Ведь проблема как раз в этой плоскости?
— Они якобы задержали убийцу Кобзева, и тот во всем сознался. Кого он убил, где, когда и по чьему указанию. Даже сумму назвал.
— Ну-у… это уже другое дело, — рассудительно заметил Юрий. — Значит, ваши ребятки там здорово постарались… Слушай-ка, подруга, а ты, помнится, мне что-то рассказывала о том, что москвичи кого-то у вас раскрутили? И, похоже, за это одного из них зарезали как барана? Или я что-то путаю?
— Все правильно и ничего ты не путаешь! Ну, Юрочка, что же нам делать? Надо же немедленно спасать Алексея! Здесь же рядом все-таки был ты! И твои друзья… А там? Я просто не знаю, как еще тебя убедить!
Кажется, она была готова всерьез заплакать. Да, конечно, только этого ему и не хватало для окончательного согласия…
— Давай мы с тобой попробуем поступить разумно, — сказал он наконец. — Ты понимаешь, что я не могу с бухты-барахты кинуться из Москвы, где у меня и работа, и определенные обязательства. К тому же необходимо официальное приглашение к защите. Женька был доверенным лицом Минаева и мог от его имени заключить договор, который и являлся моим основным документом, иначе никто меня и близко не подпустил бы ни к самому Минаеву, ни к материалам по его делу.
— Считай, что это я, его помощница, по его личной просьбе и вполне официально прошу тебя принять на себя защиту Алексея Евдокимовича. Аванс нужен? Будет. Все будет, только ты дай свое согласие! Ну, Юрочка же!..
Точно, сейчас заревет белугой, голосок уже дрожит…
— Только не реви! Что с вами поделаешь, надо — значит, надо. — Гордеев вздохнул, уже представляя, какой тяжеленный груз он снова взваливает на себя. — Тогда нам, наверное, следует поступить таким образом. Ты дашь свои показания, потом нам придется проехать в мою контору, где мы заключим соглашение. И ты полетишь в Белоярск. Ну, может, не с ходу, может, завтра утром, — быстро поправился он, сообразив, что было бы верхом дурости вот так, запросто, отпускать убитую горем девушку. Нет, ее придется долго и ласково успокаивать. Как это делается, Гордеев отлично знал. Да и потом: ну если уж сам лезешь черт-те куда, так надо же хоть что-нибудь от собственного риска и поиметь!..