Еще со следовательских своих времен Юрий Петрович приучил себя в любом деле стараться не упустить ни одной мелочи, даже, может, напрямую иной раз и не относящейся к делу. Историю же с наркотиками, извлеченными из кармана брюк, — почему именно там хранил полиэтиленовые чеки с порошком Минаев, было абсолютно непонятно и вообще не поддавалось никакой логике! — помноженную на рассказанное Минаевым, по убеждению Дениса и его коллег, нельзя было отбрасывать ни при каких обстоятельствах. У наркомана, даже бывшего, своя логика, — настаивал Голованов, которому не раз приходилось сталкиваться с людьми подобного рода.
И вот в небольшом, но приятном застолье в «Глории» возникло предложение попробовать добыть, желательно без информирования об этом самого Елисеева, отпечатки его пальцев. И тогда Гордеев вспомнил, что накануне они пропьянствовали с Женькой почти всю ночь. Причем, как помнил Юрий, разливал исключительно гость. А провести дактилоскопическую экспертизу для Дениса ни малейшего труда не представляло. Тем более что средства на это у адвоката имелись.
И вот теперь, явившись домой и с сомнением поглядывая на некоторое, мягко выражаясь, обилие пустой тары, Гордеев даже засомневался: неужели это они вдвоем с Женькой успели столько «убрать»? Впрочем, ну да, за разговором, за воспоминаниями, за спорами о политике — куда нынче без этой темы! — да еще под закуску… почему бы и нет? Но изобилие нередко усложняет задачу: какую взять бутылку, чтобы было наверняка?
Стал вспоминать, с чего начали. Кажется, с коньяка. Точно! Вот и он — «Белый аист» — удлиненная посуда. Как учили когда-то на лекциях по криминалистике, осторожно взял бутылку за донышко и горлышко, поставил на стол. Начал искать ножницы. Потом долго вырезал из крышки обувной коробки квадраты с отверстиями, надел их на бутылку и уже в таком виде уложил в коробку. Завернул в несколько газет. Еще подумал и выбрал ту рюмку, из которой, по его мнению, пил Женька. Ее — для верности — тоже аккуратно упаковал в ту же коробку. Ну вот, главное дело и сделано. Теперь можно себе позволить наконец выспаться…
Но едва улегся, затрезвонил телефон.
К сожалению, по роду своей деятельности адвокат Гордеев не мог допустить, чтобы крик нуждающегося в его помощи — в любое время суток — оставался безответным. И Юрий Петрович, громко чертыхаясь, тем не менее поднялся и пошел к телефону.
— Привет, я не поздно? — Ну конечно, какой дурак стал бы звонить во втором часу ночи! Разумеется, Елисеев. Он, кажется, уже твердо для себя решил, что если адвокат принял на себя защиту его шефа, то никаких препятствий для бесед с ним теперь не имеется уже воистину в любое время. — Между прочим, — даже с какой-то обидой произнес, вовсе и не собираясь оправдываться, Евгений, — я звонил три или четыре раза. Сегодня. И в последний — как раз когда стали передавать ночные вести, это было в…