— А вот это меня совершенно не колышет, — перебил Гордеев. — Все, кончаем треп, у меня не городской телефон, а минуты по мобильнику капают в долларах.
— Ничего, мы возместим!
— Вот когда возместите, тогда и будете нести всякую хреновину.
— Погоди! Ну хоть сегодня-то встретимся?
— Если у меня появится такая необходимость. В чем сильно сомневаюсь, поэтому займись лучше делом. Пока.
Гордеев отключил мобильник. Молча посидел, подумал и наконец обвел всех взглядом.
— Ну? — спросил с иронической ухмылкой.
— В свете вышеизложенного, — заметил Агеев и сморщился, как от мерзости, — гнида. Есть иные мнения?
— Извините, ребята. — Денис поднялся. — Пойду сделаю звоночек по поводу одной бутылочки.
— Там еще и рюмка, — напомнил Гордеев.
— Я видел, — улыбнулся Денис.
— Вот так, дорогая Галина Федоровна, и открываются дверцы в чужую душу, — философски заметил Голованов.
— Особенно если таковая вообще имеется, — добавил Гордеев. — Но теперь, как мы видим, мосты сожжены. И у нас не остается ничего иного, как самим форсировать события, так?
— Скорее всего, — подтвердили сыщики.
— А раз это так, то где там наш уважаемый Сан Борисыч? — И Гордеев снова включил свой мобильник. После нескольких длинных гудков раздался бодрый голос:
— Турецкий слушает!
— Привет, Сан Борисыч, это…
— Здорово, Юра, узнал. Конечно, по делу?
— А то!
— Есть три минуты, излагай.
Гордеев уложился в полторы, вместив историю с арестом, передачей письма трудящихся и пребыванием в Москве симпатичного гонца из Белоярска.
Долго Турецкому объяснять не пришлось, он уже понял нужду, которая мучила Гордеева.
— Насчет Кости не знаю, это могу выяснить минут через двадцать, когда буду у него. А насчет моего участия… Есть у меня один человечек в Белом доме… Вообще-то он может ускорить прохождение, понимаешь? Что в таких делах главное? Где лежит письмо — сверху или снизу в папочке. Разве что попросить?
— Сан Борисыч! За нами не заржавеет.
— Это кто говорит? Это кому говорят? Наглец ты, Гордеев! Пусть только попробует что-нибудь заржаветь! И потом — кто это «мы»?
— Ну, я и симпатичный гонец.
— Вот! А я все никак не могу вспомнить, какой еще вопрос хотел у тебя спросить! Баба-то — как?
Гордеев растерянно оглянулся и увидел искрящиеся смехом глаза сыщиков. Галочка же, напротив, вся прямо-таки напряглась, как перед прыжком. И ее понять было можно.
— Она не баба, Сан Борисыч, она просто замечательная и очень красивая женщина.
— Юра! — строго сказал Турецкий. — Ты, часом, не заболел?
— Почему?
— Да потому, — хохотнул Турецкий, — что впервые слышу от тебя столь лестную для дамы оценку! Ладно, познакомишь… А сам гони всех с мобилы, я позвоню как смогу. Ты, кстати, где? Территориально? Это я для ориентации во времени.