— Не то слово!
— В таком случае, последуйте этому совету. — Климас посмотрел на часы и сказал, не скрывая нетерпения: — Ну все, господа. Возвращайтесь в отель и отдыхайте. А мне пора заняться работой. Как говорится, честь имею.
— Ну что? — спросил Грязнов у Турецкого, когда они покинули здание комиссариата. — Получили по ушам? У меня, кстати, командировка заканчивается. Через три дня я — кровь из носу — должен быть в Москве.
Турецкий посмотрел на падающие с серого неба редкие легкие снежинки, подставил руку и поймал на перчатку несколько снежинок. Поднес ладонь к лицу, внимательно их осмотрел и удовлетворенно кивнул.
— Что ты там нашел? — насмешливо поднял брови Грязнов.
Турецкий мягко ответил:
— Меня дочка научила. Если загадаешь желание и поймаешь снежинку с семью лучами — желание сбудется.
— И что? Поймал?
Турецкий покачал головой:
— Не-а. Но пока я пялился на эти снежинки, у меня в голове появилась неплохая идея.
— Излагай, — потребовал Грязнов.
Турецкий глянул на друга, улыбнулся и сказал:
— Не все сразу, дружок, не все сразу.
9
На обшарпанной двери квартиры, в которой жила Регина Смайлите, висел большой почтовый ящик, прибитый, должно быть, еще лет тридцать назад. Вероятно, «допотопный» вид двери был призван замаскировать роскошь того, что открывается за этой дверью, рассудил Турецкий.
Едва он убрал палец с кнопки звонка, как дверь тут же открылась. В первое мгновение Александру Борисовичу показалось, что он ослеп. В шаге от него, в ярко освещенной прихожей, стояла белокурая, синеглазая богиня с густыми, распущенными, влажными волосами. Белые обнаженные плечи богини были идеальной формы, а ее улыбка могла бы затмить своим великолепием блеск драгоценных камней. На ногах у богини были белоснежные мягкие тапочки с опушкой, а к высокой груди она прижимала большое белое полотенце.
— Ну что же вы молчите? — весело спросила она по-литовски. — Кто вы такой? И по какому вопросу?
Турецкий не разобрал литовских слов, но понял, о чем она его спрашивает.
— Я… э-э… Меня зовут Александр Борисович, — еле вымолвил Турецкий. — А вы — Регина Смайлите?
— Да, это я, — кивнула богиня, переходя на русский язык. — Извините, что долго не открывала. Я была в душе. Впрочем, это и так видно. Если вы подождете в подъезде пару минут, я оденусь и тогда уже впущу вас в квартиру. Идет?
Говорила Регина весело и ласково, без малейшего напряжения и неприязни, словно они с Турецким были давнишними друзьями.
— Идет, — сказал Турецкий.
Регина закрыла дверь, и Турецкий перевел дух. Такой красивой женщины ему еще не приходилось встречать. Он видел Регину на фотографиях, но там она была в дымчатых очках, скрывающих синие глаза, а ее волосы были гладко зачесаны назад и заколоты в пучок. Лицо же Регины на всех без исключения снимках было нахмуренным и сосредоточенным — как у важного и обремененного судьбоносными делами государственного чиновника. Впрочем, она и была чиновником.